Она поправилась: — Он — ее единственная неудача.
— Ты имеешь в виду, что он не вернулся в Лондон вместе с вами?
— Да, и не стал учиться на дипломированного бухгалтера или на кого-то еще, как она хотела. Вместо этого он сделал то, что хотел сам сделать.
— Хоть я и рискую так высказываться, но я принимаю сторону Дианы в этом вопросе. И тебе советую то же. Несмотря на все ее возражения, ты поступила в театральную школу и даже сумела проработать по специальности...
— Шесть месяцев. Вот и все.
— Ты заболела. У тебя было воспаление легких. Это не твоя вина.
— Нет. Но лучше бы я после выздоровления возвратилась к своей работе и попробовала снова. Но я так не сделала, я спасовала. Диана говорит, что у меня нет стойкости, и она права. Единственно, что она не говорит: «Я предупреждала».
— Но если бы ты все еще была на сцене, — сказал Хью мягко, — ты, вероятно, не вышла бы за меня замуж.
Каролин поглядела на его профиль, причудливо освещаемый уличными фонарями и светом от приборной панели. Он выглядел мрачным, даже слегка злодейским.
— Да. Думаю, что не вышла бы.
Но все было не так просто. Причин, чтобы выйти замуж за Хью, у нее был легион, и они так тесно граничили друг с другом, что было трудно отделить одну от другой. Но благодарность была наиболее важной: Хью вошел в ее жизнь, когда она возвратилась из Греции с Дианой. Ей было пятнадцать лет. Но даже тогда, угрюмая и несчастная, наблюдая, как Хью справляется с багажом, паспортами, усталым и плачущим Джоди, она признала его качества. Он был образцом заботливого мужчины, в котором она всегда нуждалась, но никогда не встречала. И было приятно, чтобы о тебе заботились и защищали — не по- отечески, но заботились по-настоящему, — это она знала.
Другой силой, с которой необходимо было считаться, была Диана. С самого начала она, казалось, решила, что Хью и Каролин составляют идеальную пару. Для того чтобы свести молодых людей, использовались самые тонкие способы. Поскольку Диана была слишком умна, чтобы действовать напрямую, она поощряла их быть вместе. «Хью может отвезти тебя на станцию. Дорогая, останься обедать, приедет Хью, и я хочу, чтобы ты составила ему компанию».
Но даже это неустанное давление не имело бы никакого смысла, если бы у Каролин все пошло иначе с Дреннаном Колфилдом. После этого... После их любви Каролин казалось, что такое больше не повторится. Когда все это кончилось и она смогла осмотреться вокруг глазами, наполненными слезами, она увидела, что Хью все еще рядом. Ожидает ее. Неизменный — за исключением того, что теперь он хотел жениться на ней. Теперь на земле не оставалось никакой причины, по которой она могла не согласиться.
Он произнес:
— Ты весь вечер молчала, и я подумал, что говорю слишком много. Ты расскажешь мне, если тебя что-то тревожит?
— Только то, что все происходит слишком быстро и так много дел. Встреча с Ландстромами заставила меня почувствовать, как будто бы Джоди уже уехал в Канаду и я никогда не увижу его снова.
Хью затих и потянулся за сигаретой. Он прикурил от устройства на приборной панели, затянулся и сказал:
— Я уверен, что ты страдаешь предсвадебной депрессией или чем-то вроде этого, как оно там называется в «Вуманз пейдж».
— А какова причина?
— Слишком о многом надо думать и заботиться. Слишком много писем надо написать, слишком много подарков распаковать, нарядов примерить и тому подобное. Поставщики провизии и цветочницы ломятся в двери. Этого достаточно, чтобы вывести любую девушку из равновесия.
— Тогда почему ты позволил нам быть вовлеченными в эту свадебную кутерьму?
— Потому что мы многим обязаны Диане. После регистрации проведем два дня в Брайтоне, это доставит ей бесконечное удовольствие.
— Но мы же люди, а не жертвенные ягнята.
Он накрыл ее ладонь своей.
— Не стоит унывать. Скоро наступит вторник, а затем все будет закончено, и мы полетим на Багамы, и ты сможешь лежать на солнце весь день, не писать ни одного письма и есть только апельсины. Как это тебе нравится?
Она сказала, прекрасно осознавая, что это ребячество:
— Мне жаль, что мы не едем в Грецию.
Хью явно начал раздражаться:
— Каролин, ты же знаешь. Мы говорили на эту тему тысячу раз...
Она перестала его слушать, ее мысли вертелись вокруг Греции, как рыба на леске. Она вспоминала оливковые сады, древние деревья, стоящие среди ярких пышных маков на фоне голубого моря. Поля гиацинтов и бледно-розовых цикламенов. Звук колокольчиков козьих стад и аромат нагретой сосновой смолы в горах.
— Так или иначе, все уже устроено.
— Но хоть на один день мы приедем в Грецию, Хью?
— Ты не слушала меня.
— Мы могли бы арендовать небольшой дом.
— Нет.
— Или снять яхту.
— Нет.
— Почему ты не хочешь?
— Потому что ты помнишь, как было раньше, а теперь все может быть испорчено гостиницами- небоскребами и каким-нибудь строительством.
— Ты не знаешь наверняка.
— Но я догадываюсь.
— Но...
— Нет, — в очередной раз отрезал Хью.
После паузы она упрямо повторила:
— Я все равно хочу поехать.
Глава 2
Часы в зале били два, когда они наконец добрались до дома. Их бой раздавался величественно и сочно, пока Хью вставлял ключ Каролин в замок и открывал дверь черного хода. Внутри в холле горел свет, но на лестнице было темно. Дом затих; вечеринка давно закончилась, и все легли спать.
Она повернулась к Хью:
— Доброй ночи.
— Доброй ночи, любимая. — Они поцеловались. — Когда увидимся? Завтра я буду в отъезде до вечера... Может быть, во вторник?
— Загляни пообедать. Я скажу Диане.
— Скажи.
Он улыбнулся, вышел, закрыв за собой дверь. Она не забыла сказать «спасибо за прекрасный вечер», перед тем как закрылась дверь, и она осталась одна. Каролин подождала, слушая, как отъезжает автомобиль Хью.
Когда шум затих, она повернулась и пошла наверх, держась за перила. Наверху лестницы она выключила освещение в холле и направилась по коридору к своей спальне. Шторы были подняты, кровать — разобрана, ночная сорочка лежала поверх стеганого одеяла. Идя к кровати по ковру, она скинула с себя
