блуждал по сторонам, иногда благоговейно останавливаясь на любимой девушке.
Кропотов не предполагал, что разборчивая до заносчивости Варенька элементарно голодна. Но интуитивно покорял ее щедростью. Огромный безвкусный букет идеально смотрелся в желтом пластиковом ведре. Было ощущение, будто мы празднуем чей-то театральный дебют. На стол непосредственный гость метнул красную и черную икру, мясной рулет, пиццу с грибами, лимон, виноград, бананы, груши, бутылку шампанского, бутылку виски. Несмотря на неказистую сервировку, трапеза разительно отличалась от вчерашней. Линева приняла ужин сдержанно.
– Я звал Варю в бар, но она предложила дома посидеть, – голосом оправдывающегося школяра рассказывал Виталий. – Пришлось продукты хватать второпях, извините, девочки, если не угодил.
Он сорвался мыть руки. Варвара прошептала мне:
– Ешь. Мне невмоготу напарываться в баре, когда ты тут ищешь голубцы, а их ребята сметали. Думаю, остатков Виталькиного приноса нам с тобой на пару дней хватит, не сдохнем.
У меня в горле запершило. Не имея денег, она взялась подкормить угловую жиличку. Смутная, но огромная любовь к роду человеческому всколыхнулась во мне от пяток до макушки. Я приобрела просветленный вид и жаждала творить добро. Однако поскольку приложить сил было некуда и не к кому, пришлось обуздать темперамент, жевать и поддерживать с Виталием непринужденную беседу. Варвара почти не пила, мало ела и еще меньше разговаривала. Возникало странное чувство, словно она пробовала парня на вкус, когда бросала на язык виноградину, на ощупь, когда коротко вглядывалась в него, и на слух, когда замирала на секунду, прежде чем ответить ему. Виталик смаковал виски, подливал нам шампанского и рассуждал о недостатках и преимуществах снимаемого жилья. Однако строгая Варвара не позволила ему раздухариться. Ровно в половине одиннадцатого она постучала пальцем между лопатками поклонника и сказала:
– Виталий, уже поздно.
Он поскучнел, но моментально подчинился. Поднялся и откланялся.
Щелкнул замок. Варя помедлила в прихожей и вернулась в комнату.
– Прости, что вмешиваюсь, – не утерпела я, – но неужели он тебя совсем не привлекает? Слишком уж ты с ним сурова.
– Привлекает, Поля, в том-то и беда, что привлекает. Только я за три года многому вне универа научилась. Все мужики шумят, будто им нужна понимающая, прощающая и скромная женщина.
А на самом деле лбы расшибают, чтобы добиться благосклонности истеричной стервозины. Но это игры. Реальность круче. Приводит тебя поклонник к родителям, знакомит. Папаша стрельнет глазами по бюсту, талии, ляжкам и или за газету прячется, или на работу улепетывает. Мамаша же свое дело туго знает:
– Откуда вы, Варя?
– Из города Гуково, он в Ростовской области.
– Из о-о-области… На биофак поступили? А есть у вас кто-нибудь в биологии там, ну в Гу-у-уково вашем?
– Нет.
– Может, ваш отец успешно занимается бизнесом?
– Нет.
И любящий мальчик приобретает повадки оборотня. Бывало, позвонишь, заикнешься, что грустно, он бегом развлекать. После посиделок с родней пожалуешься в трубку:
– Мне одиноко.
– Мне тоже, – подхватывает. – Займи себя чем-нибудь. Пока.
Она смешно изображала жеманную маму и трусливого парня. Невесть откуда вдруг появилось глуховатое южное 'г', и речь ненадолго стала говорком. Я засмеялась. Линева нахмурилась, а потом присоединилась к веселью:
– Тяпнем виски, Поля?
– Конечно. Какие наши годы? Печень в порядке.
Однако минут через тридцать Варвара схватилась за затылок и заныла:
– Голова раскалывается.
Мне тоже после шампанского шотландский самогон не пошел. Варя выбралась из кресла и приволокла пакет с непривычным содержимым. В нем звякала масса баночек-скляночек, в которых обычно продают дешевые отечественные лекарства. Этикетки заменяли куски лейкопластыря со сделанными шариковой ручкой надписями: «От головной боли, 1 т. х 3 р. в д. до еды», «От расстройства желудка, 1 т. х 3 р. в д. вместо еды», «От простуды…» И тому подобное.
– У Зинки отец доктор. Он правильно рассуждал. В лекарствах мы не рубим, ориентируемся на рекламу. Поэтому создавал нам запас и доступно указывал, что средство лечит и как его принимать.
Для нашего с Варварой случая нашлось три таблетки в сиреневых оболочках. Мы по-сестрински договорились съесть по одной, а третью при необходимости разделить пополам. Варя принесла воды, мы заглотили обезболивающее и стали мыть посуду. Почему-то мыли долго-долго.
Тарелки и чашки были пойманными рыбами. Они плескались в раковине и норовили хлестнуть меня хвостами. Вдруг скользкая голубая камбала вырвалась и шлепнулась на пол, где превратилась в очаровательных котят, бросившихся врассыпную. Я расхохоталась, но вместо того, чтобы описать Варваре это волшебство, вопила:
– Кайф!
– Поля, ты чего? – всполошилась Варвара, оттолкнула меня от крана и спешно сполоснула кофейник.
