– Не знаю, – честно призналась я. – Борис нудил: «Поделись, поделись».
– Я знаю, – голос Вика будто треснул и собирался рассыпаться. – У Полины на определенное поведение Линевой возникала одна и та же реакция. Она и выстроила в ряд три эпизода: университет, пирушка, визит Кропотова. Ох, Полина, Полина.
И полковник преподнес нам невероятную трактовку событий. Я наивно не желала прослыть пьяньчужкой, а Варвара Линева числила меня в наркоманках.
Измайлов отдал мне должное – я сделала для создания соответствующего имиджа все возможное. Была под натуральным кайфом, чередовала торможение с возбуждением, не расслаблялась от спиртного и, видимо, сама того не замечая, находилась дома в постоянном напряге. По Вику получалось, что Варвара пригласила меня соседствовать не случайно. За несколько контрольных дней я ее не разочаровала, и вчера она дала мне понять: удовлетворять свое пристрастие я могу не на стороне.
– Изворотливая бестия, имитаторша чертова, – хмурился полковник. – Отговорок уйма, от своеобразного действия виски на Полю до принадлежности таблеток покойной Красновой.
– Тогда история с Зинаидой начинает пованивать, Виктор Николаевич, – насторожился Борис. – Убить лже-Загорского и переехать подругу Линева не могла. Но дезинформировать нас – вполне.
– А если Полина попросит не объяснений, а третью таблетку? – спросил Сергей.
В кабинете воцарилась тишина. Измайлов приблизился ко мне вплотную и прорычал:
– Ты не догадывалась, что анальгин в лиловых оболочках не производят?
– Срывай на мне зло, срывай, – разрешила я. – На свете множество лекарств. Может, папа-хирург обеспечивал дочь Зину более эффективным, чем анальгин, обезболивающим? Может, до или после операций такое применяют? Мне не нравятся намеки на то, что я сознательно разыгрывала из себя наркоманку.
Но теперь я буду приобретать у Варвары «колеса» и косить под осчастливленную, благо усвоила как. Она потеряет бдительность, вы преуспеете в расследовании убийств. Не стану я зависимой, не волнуйтесь. Варя сама подсказала метод – таблетку не глотать, а быстро и незаметно выплюнуть. Взаимоотношения с наркотиком интимные, ее не удивит, если я не при ней…
– Нет, – спокойно произнес Измайлов. – Спасибо за содействие, с тебя достаточно. И с нас тоже. Сейчас отвезу под капельницу, после запру на ключ, предварительно пристегнув наручниками к батарее.
– Виктор Николаевич, пусть она последнюю таблетку украдет, – неожиданно осенило Юрьева. – Будто совсем пропащая. А уж завтра в кандалы.
– Мы подстрахуем, – поддержал Балков. – Не обойтись нам без Полины, сплошные висяки на отделе.
Полковник встал и приказал мне:
– Под капельницу, голубушка. – Повернулся к лейтенантам:
– Чутье проснулось? Охотничий инстинкт? Я на вашу авантюру не согласился и вряд ли соглашусь. Свободны.
Борис и Сергей понурились и вышли.
Перед транспортировкой в ведомственную поликлинику Измайлов жадно и долго меня целовал. Это было верной приметой: он согласится. Он уже изобрел способ обезопасить мою драгоценную жизнь. И он всегда возбуждается, когда я рискую.
Глава 7
Полковник Измайлов не велел «гнать лошадей». Поэтому я ни словом не обмолвилась о вчерашнем лечении головной боли. Варвара тоже. Я делила кров с наркоторговкой и никак не могла это переварить. Варвара была подавленной, мы почти не разговаривали. Часов в восемь, когда я уже ждала отхода девушки ко сну, в дверь затрезвонили. Линева впустила Леню и Саню. Минут пятнадцать мнимые аспиранты увлеченно склоняли нас к распитию принесенного вермута, но мы на уговоры не поддались.
Парни забрали бутылку и отправились на поиски более гостеприимных дам.
– Зинкины прилипалы, – пояснила свою неприветливость Варвара. – Надо их, кобелей, постепенно отваживать.
Я бы предпочла проверить у них документы, прежде чем отвадить. Варя расценила мою безучастность по-своему:
– Или тебе Саня нравится? Про Леню такое и предположить невозможно.
Ты вроде не извращенка.
– Никто мне не нравится, – буркнула я.
– Норов у тебя не простой, Поля, – смягчилась Линева. – Ты как на качелях – то веселишься до упаду, то слоняешься чернее тучи.
Она должна была проявить инициативу, я ждала этого после разъяснений Вика. И все равно стало мерзко. Покусав губы, я охотно начала распространяться об отсутствии смысла во внешнем и внутреннем мире вещей, о померкнувшей путеводной звезде и порванной нити Ариадны, о фокусах времени и пространства, о депрессии длиною в жизнь.
– И как выпутываешься? Нельзя же постоянно тухнуть, ни одна психика не выдержит, – посочувствовала Варвара.
– Антидепрессанты выручают, – сказала я. – Двадцатый век на исходе, вовсе не обязательно ложиться в больницу, чтобы там выписали рецепт. Ты только не подумай, что я наркоманка. Препараты медицинские, от них вреда быть не может.
– А что, привыкания не наступает?
Без них, что ли, тоска не усиливается? – простодушничала соседка.
