Разумеется, больно все равно было, но по крайней мере появлялось чувство, что ему не все равно. Саймон Уэст сделал мне очень болезненный укол наркоза, и у меня на глаза навернулись слезы.
— Простите, — сказал он. Я была так потрясена, что выпрямилась и почувствовала себя лучше. Он обошел меня с другой стороны и бросил розовую таблетку в подготовленный стакан воды. Я вежливо улыбнулась. По челюсти распространялось забавное покалывание. Он спросил, как «у нас» дела, я ответила «нормально».
— Хорошо. Подождем еще пару минут.
Он отодвинул занавеску и посмотрел на платаны за окном. На них еще оставалось довольно много листьев.
Наконец он подошел ко мне со щипцами в руках.
— Откройте рот, пожалуйста.
Щипцы оказались у меня во рту и вылетели оттуда за секунду. Что-то звякнуло в металлическом лотке.
— Уже все? — недоверчиво прошамкала я.
— Да. Хотите медленный повтор? — Его лицо засветилось весельем. — Прополощите рот, — предложил он, что я и сделала.
Брайан болтался в холле, и Саймон Уэст выпроводил нас обоих.
— До свидания, мистер Уэст. Спасибо вам, — сказала я.
— Да не Уэст, душка, — поправил Брайан. — У нас одна мать, но разные отцы. Его фамилия Поррит.
Глава 3
— Эй, с тобой все в порядке? — спросил Брайан. — Ты не из тех куколок, которые падают в обморок, когда им делают укол?
Мое сердце продолжало прыгать, как шарик на ниточке.
— Все нормально. Меня просто удивило имя.
— И меня ваше тоже, собственно, — заметил Саймон Поррит. — Такое же, как у моей новой секретарши. Хотя не думаю, что вы родственницы.
— У нас одна мать, — просветила его я. — И отец тоже.
Два таких похожих лица вытянулись от изумления. Потрясенный свист Брайана потревожил тишину. А Саймон выпалил:
— Боже ты мой, ее, наверное, нашли под другим кустом!
— Я думаю, под тем же, — съязвила я. — Навык делает мастера.
Когда мы ехали обратно, Брайан взглянул на меня.
— Сай не имел в виду то, что ты подумала… Он не хотел тебя обидеть. Просто он стеснительный парень. Оторопел, вот и сморозил глупость…
В это, учитывая внешность Саймона Поррита, верилось с трудом. Но как бы то ни было, Брайан хотел как лучше.
— А он намного старше тебя, — заметила я.
— На двенадцать лет. И последние семь он мой опекун.
— А что случилось с вашими родителями?
— Старик разбился в автокатастрофе. Мама умерла, когда я родился.
— И за вами присматривала мать Саймона?
Он рассмеялся.
— Она делала это очень корректно, слава богу. Сай ненавидит, когда им управляют, так же как и я. Поэтому он и разозлился так вчера на Фрейзера.
Я уж было забыла про визит К.Ф. к Саймону. Произошло что-то интересное?
— Это давняя история. — Брайан сымитировал голос моего босса. — «Дело в том, что галстуки Брайана доставляют нам некоторое беспокойство».
Я захихикала. Вкус Брайана в отношении галстуков уже несколько недель был самой интересной темой в офисе. Сегодняшний — широкий, с зигзагообразными полосами розового, зеленого, оранжевого и бордового цветов — был пока наиболее цветастым. Тем не менее мне не верилось, что дело только в галстуках.
— Вот нахал! — Машина опасно дернулась. — Осторожнее! — предупредила я.
— Ну, сама посуди, Кон… — Шины зацепили тротуар, и я поморщилась. — Ты бы стерпела? Да и любой другой на его месте? Сай был в ярости. Ему и так работы хватало по горло без идиотских претензий К.Ф.
Я вспомнила, что Марии показалось, будто ее босс получил плохие известия. Все сходилось.
Мэри Лейден, кассир, перегнулась через стойку, когда мы с Брайаном вошли.
— Все о'кей? Как прошла операция?
— Нормально, — ответила я.
— У тебя кровь идет. — Она вздрогнула.
Через несколько минут то же самое повторила Хэзел.
— Боже мой, что он с тобой делал? У тебя весь рот в крови.
Обед тоже не удался. Крови и супа я проглотила поровну, а Хэзел закрывала глаза и морщилась каждый раз, как я открывала рот. К тому времени, как мы добрались до кофе, она заявила:
— Ну, не знаю, по-моему, он просто мясник.
Кто-то еще предположил, что Саймон Поррит выместил на мне свою злобу на К.Ф. Происшедшее уже не было секретом: Брайан рассказал об этом всему третьему этажу, и все сочувствовали ему.
На рабочем месте ко мне снова вернулось чувство отрешенности. Я сидела и смотрела на небо.
— Кон, ты совсем белая. — Хэзел нашла какой-то повод подняться ко мне. — У тебя голова не кружится?
— Нет, — ответила я, и она снова вскрикнула:
— Кон! У тебя опять полный рот крови. Что ты собираешься делать?
Я не видела, что я еще могу сделать, кроме как сглатывать.
— Думаю, у тебя кровотечение, — объявила Хэзел. — Тебе придется вернуться к врачу.
Возвращаться у меня не было ни малейшего желания, о чем я ей и сказала.
— А я подумала, что он шикарный парень, — возразила она. — Он тебе не понравился?
— Нет, — ответила я, вытирая рот платком.
Она стояла и озабоченно смотрела на меня, когда позади нас распахнулась дверь. Я уже научилась различать многих сотрудников по звуку шагов; это были как раз те, которые Линда считала подходящими для рекламы. Я с тоской подумала, что он опять застал нас врасплох, и ждала, что Хэзел сбежит. Вместо этого она сказала:
— Мистер Фрейзер, вы не думаете, что Кон надо что-то делать с этим зубом?
«Идиотка, — подумала я, — он, наверное, даже не знает, кто такая Кон». Вслух я твердо сказала:
— Я в порядке.
К.Ф. уставился на меня вытаращенными глазами:
— И давно вы в таком состоянии?
— Весьма, — снова влезла Хэзел. — С тех пор, как вернулась.
— Мне не больно, — защищалась я, но на меня не обратили внимания. Он буквально набросился на телефон и уже набирал номер.
Поездка в машине К.Ф., несмотря на начинающийся час пик, оказалась очень быстрой.
Он поднялся по ступенькам дома Саймона Поррита и позвонил, что меня удивило. Но я удивилась еще больше, когда дверь открыла Мария. Ее, видимо, предупредили обо мне заранее, поэтому вид у нее был не такой виноватый, как должен был быть.
