вы с улыбками поднимали нас с пола. Я так напился, что пришлось рано вернуться домой.
В любом экипаже есть свой неформальный лидер. В тесном пространстве капитанской рубки было заметна как Колетти и Майк непроизвольно шагнули к инженеру.
– Вы и раньше бывали у нас? – спросил Аркадий.
Слава ответил:
– Ридли провел на «Полярной звезде» две недели.
Ридли кивнул.
– В прошлую навигацию. Компания хочет, чтобы мы знакомились с советской техникой. Могу сказать, что, поработав с вашими механиками, я стал думать о советских рыбаках еще лучше.
Аркадий вспомнил, что о Ридли на «Полярной звезде» тоже много говорили.
– Вы знаете русский?
– Нет, однако мы прекрасно объясняемся жестами. Способности к языкам у меня отсутствуют начисто. У меня есть дядюшка, он живет с нами. Он изучил эсперанто, международный язык. И вот он находит даму, также изучающую эсперанто. Таких в штате Вашингтон всего пять чудаков. Она приезжает, и мы в гостиной ожидаем великого момента, когда заговорят два эсперантиста, – прообраз будущего, так сказать. Через десять секунд мы поняли, что они абсолютно не понимают друг друга. Она спрашивает одно, он талдычит другое. Вот так же у меня с русским. Извините за любопытство – вы служили в Афганистане?
– Я был уже слишком стар, чтобы выполнять «интернациональный долг», – ответил Аркадий. – А вы служили во Вьетнаме?
– А я тогда был слишком молод… Кстати, я не помню, пожелал ли я Зине спокойной ночи. Что же случилось? Она пропала?
– Скорее наоборот, вернулась.
– Откуда вернулась?
– Как я понимаю, – вмешался Морган, – наша сеть выловила ее тело, и, когда сеть раскрыли на «Полярной звезде», девушку обнаружили.
– Бог мой, – воскликнул Ридли, – вот так штука. Она упала за борт?
– Да, – подтвердил Слава.
Колетти показал на Аркадия.
– Пусть он говорит.
– Мне не время, – отвечал Аркадий.
– Плевать! – заорал Колетти. – Что случилось с Зиной, мы понятия не имеем. Куда она упала или что… Мы отвалили с вашей вонючей калоши раньше, чем все это произошло.
Морган встал перед Колетти.
– Иногда мне хочется расколоть тебе башку и поглядеть, есть ли там мозги.
Ридли успокаивающе похлопал Колетти по плечу.
– Тихо, мы все тут друзья. Не заводись, бери пример с Аркадия. Смотри, он же не психует.
– Верно, – заметил Морган. – Мы приносим извинения. То, что случилось с Зиной, это настоящая трагедия. Однако мы надеемся, что это не скажется на наших отношениях. Мы все так считаем.
– Иначе нас попрут с работы, – признался Ридли, – а мы любим заводить новых друзей на вашем судне, слушать, как Слава играет на саксофоне или объясняет нам про вашу перестройку и как весь Советский Союз от мала до велика овладевает новым мышлением.
«Новое мышление» было расхожим выражением, которое употребляли новые люди, поселившиеся в Кремле. Они считали, что мозги людей можно переложить, как стенку из кубиков.
– А вы овладеваете новым мышлением? – спросил Ридли Аркадия.
– Стараюсь.
– Человек вашего положения обязан идти в ногу со временем, – заметил Ридли.
– Матрос Ренько – обычный рабочий с фабрики, – объяснил Слава.
– Нет, – решительно сказал Колетти, словно точно знал, что и как. – Я сам был полицейским и чую вашего брата за версту. Это легавый.
Подниматься в люльке вдоль корпуса «Полярной звезды» было все равно что скользить вдоль огромного железного занавеса, основательно проржавевшего.
Слава не скрывал ярости.
– Мы выставили себя на посмешище! Это наше дело и к ним отношения не имеет.
– И мне так показалось, – согласился Аркадий.
– Тогда чего же ты радуешься?
– Я просто думаю о всей той рыбе, которую сегодня не почистил.
– И все?
Аркадий глянул сквозь щели в люльке вниз на траулер.
