войне.
Видя, в каком он настроении, Сайра решила ничего не говорить ему о Хаджи-бее.
Ага кизляр умирал. Это было известно всем обитателям Эски-сераля, и они втайне плакали. В гареме не было ни одного человека, начиная с самой последней рабыни и заканчивая бас-кадиной, который бы не любил и не чтил мудрого старика. Хаджи-бей служил султанскому дому с девятилетнего возраста. Сейчас ему был семьдесят один год. Он пережил Мухаммеда Завоевателя, Баязета, на его глазах вырос и стал султаном Селим. В последние годы он надеялся увидеть у руля великой империи и Сулеймана, но теперь, чувствуя, что Аллах не даст ему этой возможности, послал за Сайрой.
Впервые за все годы, что она провела в Турции, бас-кадина увидела покои старшего евнуха. Ее удивила почти спартанская обстановка, царившая в них. Тем более что Сайра всегда отдавала должное отменному вкусу ага кизляра в одежде. Он порой выглядел даже щегольски.
Спальня была тускло освещена, занавески на окнах задвинуты. Хаджи-бей возлежал на кушетке. В отличие от большинства евнухов он не растолстел с годами. Напротив, его сухое тело, накрытое покрывалом, казалось, еще больше исхудало. Слуга поставил перед кушеткой табуретку.
Опустившись на нее, Сайра сказала рабу:
— Беспокоить нас в крайнем случае. Тот молча кивнул и удалился.
— Ну что ж, дочь моя, — слабым голосом проговорил ага. — Скоро нить моей жизни прервется… — Сайра хотела было что-то возразить, но старик лишь похлопал ее по руке. Сайра обратила внимание на то, что его длинные и всегда изящные пальцы стали крючковатыми. — Ничего, дочь моя, не печалься, как не печалюсь я сам. Об одном жалею… что не увижу на султанском троне Сулеймана. Об этом я и хотел с тобой поговорить нынче. Ему угрожает опасность, Сайра.
— Какая, ага?
— У него слишком много братьев.
— Как ты можешь так говорить, друг мой? Еще совсем недавно у моего любимого господина Селима было десять сыновей. Но сначала погиб Омар, потом в халдирапском сражении были убиты Казим и Абдула, а теперь смерть забрала и моего Мурада в Сирии. Осталось всего шестеро. Они нужны Селиму.
— Но не Сулейману, — ответил Хаджи-бей. — Ты, дитя мое, самая умная из всех моих воспитанниц, не видишь правды из-за розового тумана, что застит твои глаза. Селиму осталось царствовать считанные годы. Да, Сайра, это так, поверь мне. Хворь, разъедающая его изнутри, скоро убьет его. Сейчас Сулейман — непререкаемый наследник, но положение в одночасье изменится со смертью Селима. Единство между кадинами прервется. Мухаммед всего па четыре месяца младше Сулеймана. Он обаятелен, весел и популярен. Почему ты думаешь, что Фирузи не захочет продвинуть его вперед? А наша гордая Зулейка? Ты думаешь, она не способна на что-то подобное? У Сарины только один сын, и в нем вся ее надежда. Словом… к тому времени когда Селим отправится к своим праотцам в рай, все его сыновья, за исключением Сулеймана, уже должны быть там и встречать его.
— Нет!
— Это необходимо сделать, дочь моя. Прими мой совет как единственное наследство от меня.
— Ты совсем забыл про моего маленького Карима, Хаджи-бей! Думаешь, я смогу убить его? Думаешь, позволю Селиму или Сулейману убить его? Никогда! Мы не для того рожали своих детей, чтобы их потом умертвили, дабы не усложнять процедуру престолонаследования. Пора положить конец порочной традиции братоубийства!
— Тем самым ты убьешь Сулеймана, Сайра. Ты бас-кадина, и тебе многое подвластно. Став султанской валидэ, ты будешь еще могущественнее. Но даже эта власть имеет пределы. Когда недовольные начнут разыгрывать карту Карима и его братьев против Сулеймана — а уж в этом не сомневайся, — ты ничего не сможешь поделать. Поэтому, дочь моя, я требую, чтобы ты начала действовать уже сейчас.
— Я не могу, Хаджи-бей! Не могу! — воскликнула Сайра дрожащим от слез голосом.
Старик с трудом приподнялся на локте.
— Я не для того покупал тебя в Кандии, оберегал и защищал все эти годы, учил и воспитывал, не для того вознес на такие высоты, чтобы ты сейчас подвела меня! В девятилетнем возрасте я был привезен сюда, и с тех пор Османская империя стала моей родиной, а султанский дом — моим домом. Я уберег их от принца Ахмеда и его матери и не позволю, чтобы сейчас из-за твоей глупой женской слабости все мои труды пошли прахом! Я не прошу, чтобы ты лично убивала детей Селима, но они должны умереть! В противном случае их вынужден будет убить Сулейман. С самого рождения ему говорили, что он будет султаном. А я хорошо знаю его и говорю: да, он будет султаном!
Ага обессиленно упал на подушки. Сайра поднесла пиалу с холодной водой к его губам, — Я сделаю все, чтобы защитить Сулеймана, Хаджи-бей, но должны быть какие-то другие способы помимо убийства. Дай мне подумать, прежде чем я приму окончательное решение.
Старик кивнул:
— А теперь, дитя мое, попрошу тебя кос о чем. Во-первых, прости, что я разговаривал с тобой так грубо.
— Уже простила. Сердцем я еще помню человека, который родил меня, но именно ты большую часть жизни был моим отцом. Как же я могу сердиться и обижаться на правду?
Хаджи-бей усмехнулся, глаза его сверкнули живым огнем, и на мгновение он вновь стал прежним ага.
— Твои слова, дочь моя, согревают сердце старику. А вторая просьба… посиди со мной. Не уходи, пока я не засну. Она согласно кивнула.
— Сайра, дочь моя, будь смелой и сильной. И пусть ничто не уведет тебя в сторону от цели. Сулейман станет великим султаном, но ты будешь еще более великой валидэ!
Взяв се за руку, он сомкнул веки и успокоился. Затрудненное надсадное дыхание не вязалось с безмятежностью, написанной у него на лице.
Сайра несколько часов просидела возле его постели и неожиданно для себя задремала. Очнулась она от окружавшей ее мертвой тишины, в которой почудилось что-то нехорошее. Взяв маленькое зеркальце, которое висело у нее на поясе, она приложила его к ноздрям спящего. Зеркальце не запотело.
Она наконец дала волю слезам. Тихо всхлипывая, она вспомнила шоколадного цвета щеголя, который много лет назад в Кандии одной своей огромной ставкой перебил все прочие, укрыл се наготу своим халатом и увел с помоста. Одному только Богу известно, от какой участи он ее тогда спас и вознес к самым вершинам власти. Именно этот мудрый человек свел ее с Селимом, рядом с которым она узнала столько любви и взаимного доверия, сколько не дано узнать большинству других женщин. Всем своим счастьем она обязана Хаджи-бею.
Сайра перестала плакать, взяла себя в руки и вышла из комнаты, сказав охраннику у дверей:
— Ага кизляр умер. Проследи за приготовлениями к похоронам.
Глава 32
В начале 1517 года армию Селима вновь ожидал триумф. В Сирии, около города Алеппо, турки встретились с войсками мамелюкского правителя и разгромили их. Со времени персидской кампании артиллерия османов заметно усовершенствовалась, и для египтян, так же как раньше для персов, она явилась весьма неприятным сюрпризом.
Не встречая на своем пути сопротивления, победоносная армия турецкого султана прошла по Сирии, пересекла Палестину, долину реки Нил и наконец вышла к воротам Каира. Здесь Селим безапелляционно потребовал от мамелюкского султана сложить свою власть, на что получил столь же безапелляционный отказ. Тогда турки штурмом ворвались в город, и Селим без особых проволочек повесил египетского правителя вместе с его сыновьями. Селим лютовал, но отнюдь не из-за врага. Кампания стоила ему еще трех сыновей. В Сирии был убит Мурад, а в сражении за Каир сложили головы единственный сын Сарины Баязет и второй по старшинству сын Селима, Мухаммед. У султана осталось в живых четверо сыновей. Селим был прирожденным воином, и дети следовали за отцом по зову сердца. Понимая это, он тем не менее тяжело переживал их потерю. Корил себя за то, что не успел дать им полное военное образование. Все они погибли достойно. Селиму оставалось только радоваться, что кампания еще не окончена и ему нет нужды немедленно возвращаться домой к своим женам с ужасными известиями.
Печаль его отчасти рассеялась, когда солдаты привели к нему того самого потомка халифов Аббасида. Старик прятался в погребе, и при виде турецкого правителя его охватил ужас. Однако Селим изгнал все его
