– Благослови нас Господь, мое милое дитя! Бывали минуты, когда я уже не надеялась снова оказаться здесь! – призналась Мейбл, подстегивая своего мерина. – Не желаю ждать и лишней минуты, чтобы увидеть своего Эдмунда!
– Как чудесно! – вздохнул Оуэн. – Я уже почти забыл, как это чудесно, любимая.
– Это дом, – просто сказала Розамунда, – наш дом, Оуэн.
Оуэн взял ее затянутую в перчатку руку и поцеловал.
– Давай спускаться, сердце мое, ибо Мейбл наверняка успеет поднять на ноги все поместье к тому времени, когда мы туда доберемся, – засмеялся он и, выпустив ее руку, пустил лошадь в галоп. Розамунда последовала за ним.
Предсказание Оуэна сбылось. Когда они оказались у подножия холмов, окружавших Фрайарсгейт, со всех сторон уже сбегались люди, чтобы приветствовать свою госпожу. Путешественники остановили коней перед домом, и Розамунда объявила:
– Добрые жители Фрайарсгейта, я вернулась к вам со своим нареченным женихом, которого вы уже знаете. Сэр Оуэн Мередит станет вашим новым хозяином. Ожидаю, что вы, как и я, будете уважать его и повиноваться. Отец Мата благословит наш союз через неделю после того, как мы пошлем гонца в Оттерли, чтобы уведомить моего дядю.
Обитатели Фрайарсгейта ответили радостными криками и, столпившись вокруг жениха и невесты, желали долгой жизни и счастья. Войдя в дом, Розамунда, раскрасневшаяся от волнения, обняла Эдмунда. Тот поздравил обрученных.
– Генри вряд ли будет доволен, – ехидно улыбнулся он;
– Завтра же пошли к нему гонца, – велела Розамунда. Пора покончить с его происками навсегда. На этот раз я стану женой по всем правилам, а не только по имени.
И она счастливо рассмеялась.
Глава 9
Розамунда посоветовалась с молодым священником, отцом Матой, и было решено, что венчание назначат на праздник урожая, первое августа. Здешние жители и без того не собирались работать, и практичная натура Розамунды снова взяла верх. Следует совместить оба радостных события. Не стоит давать людям два дня отдыха, если можно обойтись одним.
– Жатва началась, – объяснила она священнику. – Мы не можем позволить себе долго отдыхать. Надеюсь, у вас не. было никаких неприятностей в мое отсутствие?
– Нет, миледи. Я ежедневно служу мессу, выслушиваю исповеди и исполняю другие свои обязанности. Для меня большая честь соединить вас с сэром Оуэном.
– То есть мой дядя все это время был тише воды, ниже травы? – проницательно заметила Розамунда.
– Госпожа, я всего лишь скромный служитель Божий, – уклонился от прямого ответа священник. На его губах играла легкая улыбка.
– Значит, дело неладно, – вздохнула Розамунда. – Я так и думала. Даже в таком спокойном и удаленном месте, как Фрайарсгейт, непременно что-то случается. Благодарю, добрый отец.
И она поспешила на поиски Эдмунда Болтона. Он сидел в зале вместе с Оуэном и что-то тихо и серьезно тому втолковывал.
– Что стряслось? – потребовала она ответа.
Эдмунд Болтон поднял глаза на племянницу. За десять месяцев разлуки она очень повзрослела, и не только выросла, но и стала настоящей женщиной.
– Ты это о чем? – с невинным видом поинтересовался он.
– Дядя, я говорила со священником. Теперь объясни, что тут случилось, пока меня не было, – повторила Розамунда, усаживаясь на колени жениха. Голубые юбки накрыли его длинные ноги.
Эдмунд вздохнул.
– Вроде бы ничего особенного, – нерешительно начал он, – но в округе видели шотландцев. В последние дни на холмах то и дело появляются всадники. Просто стоят и наблюдают. Ничего больше.
– Кто-то пытался подняться к ним? – спросила Розамунда.
– Нет, племянница, никто. Да они ничего и не делали.
Только наблюдали, – повторил Эдмунд, нервно приглаживая серебристо-белые волосы и ерзая на стуле.
– Когда они появятся в следующий раз, – велела девушка, – пусть меня немедленно известят. Я сама поеду и расспрошу, что им нужно.
– Розамунда, это слишком опасно! – вскричал Эдмунд. – Это твой муж должен ехать, а не ты.
– Нет, дядя. Я госпожа Фрайарсгейта, Это мой долг и моя обязанность. И я должна ехать одна. Кем бы они ни были, вряд ли нападут на женщину, особенно если ее родственники останутся внизу и будут готовы ее защитить. Помни, я подруга шотландской королевы.
– Какое это будет иметь значение для шайки приграничных разбойников? – раздраженно пробормотал Эдмунд. – Оуэн, ты должен урезонить жену!
– И что я должен при этом сказать? – взорвался Мередит. – Розамунда совершенно права. Она здесь хозяйка. Я всего лишь ее муж. Земля не моя и вряд ли когда-нибудь станет моей. Я и не думаю об этом, ибо в таком случае Розамунда прежде должна умереть. Я не Генри Болтон.
– Но ты подвергнешь ее опасности, если позволишь ехать одной, – парировал Эдмунд.
