спросил, на работе ли Аксельбант? Ответ отрицательный.
Похороны назначили на двадцать третье августа. Двадцать второго Вадим оказался свободным от семейных дел. Михаил Леонидович смотрелся вполне прилично, остальные домочадцы и подавно. Только бабушка Эльза подавленно молчала и подолгу сидела на скамейке в саду, глядя куда-то вдаль.
Вадим поехал в Москву.
Аксельбант был на месте. Вадим направился к нему.
— Ну что, теперь можно жить спокойно? — с порога приветствовал Олега Осипов.
— Не, ну я на тебя, Вадим, поражаюсь! Какой спокойно? Считай, революция на дворе, а ты «спокойно».
— Почему революция? — Вадим опешил.
— А потому что теперь не Горбачев царь, а Ельцин. Вот помяни мое слово: Горбачев — труп.
— Убьют?!
— Нет, с говном смешают и самого съесть заставят!
— А чего ты бесишься? — Вадим находился в прекрасном расположении духа. По поводу истории с «люберами» у него, что называется, отлегло. Теперь ему за это точно ничего не будет. Но делиться с Олегом причиной хорошего настроения, разумеется, не стоило.
— Я не бешусь! Я помню историю своего народа. Никогда при революциях евреям лучше не становилось.
— То есть… Погоди, — Вадим растерялся, — Так ты был за ГКЧП?
— С чего ты взял?! — чуть не зарычал Аксельбант. — Эти ублюдки нас вообще бы за Можай загнали.
— Знаешь, ты уж разберись — ты за белых или за красных?
— Я ни за тех, ни за других. Мне главное, чтобы они в мои дела не лезли и, по-возможности, не давали мне указаний, как жить. А Ельцин теперь — король. Царь самодержавный. Его власть — абсолютна. А когда у одного власть, то остальным защиты искать негде.
— Ну, это кто ж спорить станет, — Вадим решил прекратить бессмысленный разговор.
— Выпить хочешь? — не дожидаясь ответа, Олег налил себе виски.
— Нет, ты же знаешь, я за рулем, — Вадим с некоторой завистью смотрел, как Олег с блаженным видом опорожняет бокал. Кстати в Америке никому в голову не пришло бы пить виски из бокала для шампанского. А у нас — пожалуйста, какая собственно разница?
— Ух! Хорошо! Это я за нашу удачу выпил!
— Кстати, к вопросу об удаче. Ты как к подонкам относишься?
— Ты это, Вадим, к чему?
— Ак тому, что Кашлинский в первый же день по радио ГКЧП поддержал. Хотел успеть выслужиться.
— Ну от него этого вполне можно было ожидать. Чего здесь странного? — Олег не забыл, как перепугался в первые часы путча. А потом решил, что пусть и будут неприятности, но в стороне он оставаться не станет. Позвонил своему старому приятелю, тот держал кооперативное кафе, и сказал, что надо действовать. «Как?» — спросил приятель. «Я готов оплачивать еду, чтобы ты ее к Белому дому отвозил» — замирая от собственной смелости, сообщил Аксельбант. «Принимается, — ответил приятель- кооператор, — ты сегодня уже четвертый с таким предложением звонишь. Считая меня, — пятый. Я думаю, человек сто-сто двадцать мы прокормим». Вспомнив этот разговор, Аксельбант с какой-то особой неприязнью подумал о Кашлинском.
— Я вот что хотел бы. Запретить ему здесь появляться. Сказать охране, чтобы не пускали. И все! Но без тебя я не имею права.
— Во-первых, имеешь. Ты хозяин своей фирмы. А то, что часть ее в моем подвале сидит, значения не имеет. Во-вторых, я — за! — Олег хитро улыбнулся. — Заодно и ряд других проблем решишь. А ты, Вадик, хорошо соображаешь, — Олег рассмеялся. Виски разлилось по организму, было тепло и приятно. И что бы там он ни провозглашал, очень приятно, что путчистам надавали по заднице.
Вадим вышел от Аксельбанта и тут же увидел Юлю.
— Привет! Рада, что ты здесь. Поговорить надо, — в тоне Юли особой радости не чувствовалось, интонации были сугубо деловые.
— Ну, говори. Я весь внимание.
— Давай выйдем на улицу. Здесь много ушей.
— Там жарко.
— Жарко вчера и позавчера было у Белого дома, — Юля уже двигалась в направлении лестницы. Вадим послушно следовал за ней. Когда Юля поднялась на пару ступенек, Вадиму пришлось — без умысла! — вспомнить, какие у нее классные ноги!
— А ты там была?
— Там были все порядочные люди. Все! А вот тебя я там не видела!
— Может, в толпе не заметила? — решил отшутиться Вадим.
— Ага, Сашку заметила, Игоря заметила, а тебя, маленького, щупленького, нет, — Юля отошла на несколько шагов от входа в подвал и остановилась. Каблучки сразу стал затягивать расплавленный асфальт, но она на это не обращала внимания. — Мне надо знать, ты там был?
— Вчера умерла бабушка Аня…
— Ой, извини, я не знала, — тон Юли изменился, как по мановению волшебной палочки.
— А позавчера я сделал все, что мог и должен был сделать. Не спрашивай что, все равно не скажу. Но поверь, немало, и рисковал прилично.
— Правда?
— Правда. А почему ты спрашиваешь?
— Ты знаешь, что Кашлинский выступил по «Маяку» и поддержал ГКЧП? — Глаза Юли пылали ненавистью.
— Имел удовольствие слышать собственными ушами.
— Я не желаю, чтобы он дальше работал на нашей фирме!
Вадима резануло слово «нашей», но сейчас это было не важно.
— А как к этому относятся папа и Саша? Как мама примет такой «удар судьбы»?
— Перестань ерничать! Маму эта тема вообще не касается, я сама решаю, как мне строить свою жизнь. А папа согласен. Просил его в эту историю не вмешивать, но сказал, что, если ты такое решение примешь, он тебя поймет.
— А Саша? Они же друзья?
— Сашка сказал, что набьет ему морду, но считает, что выгонять с фирмы — это слишком жестоко. Ну ты же его знаешь. Он всегда всех готов оправдать.
— Но не в такой же ситуации!
— А ты в Америке был в много лучшей? Забыл?
— Не сравнивай! — Вадим как-то сразу обмяк. Напоминание о его позоре звучало и неприятно, и несправедливо.
— Я и не сравниваю. Но Сашка есть Сашка. Он друзьям все готов простить, — тон Юли звучал примирительно. Она уже пожалела, что ударила Вадима ниже пояса.
— Короче! Только что я договорился с Аксельбантом, что Кашлинскому вход на фирму закрыт. Ты этого хотела?
— Умница! — Юлька бросилась целовать Вадима. При этом одна туфелька осталась в асфальте, увязнув на треть каблуком, но девушка этого словно не почувствовала. Нога выскользнула из туфельки. Сделав, хромая, два шага, Юля обняла Вадима, прижалась к нему и крепко поцеловала в щеку.
Почти забытое волнение охватило Вадима, но он понимал, что надо сдержаться. Да и Юлька вовсе не волнения его искала.
В день похорон бабушки Вадим на фирму не поехал. Звонил несколько раз из автоматов, спрашивал,
