Когда читал какие-то книги или там фильмы смотрел о той еще эпохе, как-то не задумывался. Вот крутиться на экране какая-то романтическая история, вот главная героиня -- вся из-себя возвышенная, полная тайных предчувствий и неясных желаний. Главный герой -- тоже весь влюблённый и благородный. Крутится этот романтизм на фоне исторических костюмов. Дрожки, парики, кавалергарды. Природа, пейзане, 'пастушок маводенький-маводенький'. В реале весь этот лямур идет под свист плетей. Все персонажи многократно слышали звук ударов, слышали крики наказываемых, при них кого-то пороли, кого- то посылали на конюшню 'а расписать бестолочи спину, дать полсотни горячих'. Нормально. Как носик попудрить.
И эта 'бедная Лиза', стремясь соединится со своим возлюбленным, знает, что среди свадебных подарков будет какая-нибудь плётка. Специально для её спины предназначенная.
Вот встанет она по утру после первой брачной ночи, и, перебирая подарки, будет говорить своему возлюбленному мужу:
-- Ах! Николя! Ты только глянь -- эти Голицыны такие скупердяи. Какую-то дешёвку подарили. А я-то думала: они чёрную свою принесут. Ты бы с ней очень хорош был. Да и мне бы она пошла.
Была такая знаменитая 'московская чёрная нагайка'. Чёрное дерево рукоятки отделано золотом. Ходил этот инструмент среди верхушки московской знати восемнадцатого века. Передавался как свадебный подарок. Отец Пушкина эту нагайку в подарок на свадьбу получил.
Какое-то 'тысячелетнее торжество садо-мазо'. Это что -- существенный элемент русского национального характера? Союз садиста и мазохистки -- типовая ячейка свято-русского общества? Исконно-посконного, истинно православного?
В каждом богатом доме, где есть отдельная опочивальня, в ней, рядом с иконой, висит плеть. И вот это всякие патриоты-почвенники называют нашими корнями? Да как хочешь назови, но зачем же за образец брать? Или уже без плети - у него не встаёт, а она не ложится? Может, их лечить надо? Виагру там, бесплатно. Как наркотики в тюрьмах Нидерландов. Или психо-разговоры: 'в мире есть и другие интересные вещи'. Русских патриотов, пропагандистов исконно-посконных ценностей?
Интересно, Пьер Безухов Наташу Ростову наверняка не порол. Он ведь воспитание получил английское. Там это не принято. Женщин пороть. Вот детей в школе -- вполне. А жён... За что и нарвался на проблемы с первой женой.
'Да какая женщина не заведёт себе любовника при таком муже'. При таком, который не порет треххвостой плетью с закоревшими кончиками? Конечно, русская народная мудрость гласит: 'Раз бьёт, значит любит'. А этот, англизированный, не бьёт.
А вот онегинской Татьяне, похоже, доставалось. В исконно-посконном, традиционно- патриотическом стиле. То-то она так чётко, по уставу, формулирует:
Чувствуется педагогическое воздействие мужа-генерала. Он-то привык, что у него его боевые товарищи из нижних чинов 'ежевечерне кричат ягодицами'. Вплоть до криков: 'помилосердствуйте, братцы', и летального исхода. С уставным мордобоем 'милосердствующих'. Опять же, классика - 'После бала'.
Видать, 'защитник отечества' успешно 'вложил ума' юной жене, для 'несколько детскую резвость приутишить, благопристойность -- приулучшить'. Заявляется убелённый сединами боевой генерал к любимой жене и сообщает: 'Дитя моё, нынешнем вечером на балу у Куракиных вы позволили себе дважды обронить надушенный платочек свой к ногам самого генерал-адъютанта. Сие есть нарушение приличий, уже в свете отмеченное. Так что извольте, душа моя, обнажиться и вот сюда к скамеечке на коленки встать. По первости, полагаю, десяти горячих довольно будет'. И становится юная генеральша в уголке на коленочки, укладывается своим нежным бюстиком на шёлковую подушечку, и ласковым голоском своим просит законного и богом данного супруга не бить её лишь по плечам. Поскольку вскорости опять бал, а платье у неё довольно открытое -- полосы красные видны будут.
Не понятно только: этот супруг поркой юной жены занимался только в воспитательных целях? Или же совмещал полезное с приятным? Педагогику с аутотренингом? Возбуждая своё немолодое, пострадавшее в деле защиты отечества тело, к битвам иным, более приятственным, любовным. Ибо вскрики юной красотки, вид красных полос, возникающих на её нежном белом теле, свист плети вызывают в некоторых возбуждение, подобное восторгу, возникающему в душах воинов при виде поражаемых оружием нашим врагов, в страхе бегущих и стенающих.
А романтическая вышеупомянутая 'бедная Лиза', упоённая ласками нежного возлюбленного мужа и разглядыванием двух- или трёх- хвостого подаренного счастливым новобрачным инструмента, записывает карандашиком в золочённой оправке в блокнотик для памяти: 'Навестить маман. Сменить гардины. Горничной -- 50 плетей'. Это -- не Салтычиха, это прелестное созданьице аристократического происхождения и изысканного воспитания. Каковое, очевидно, тоже вбивалось ей в задницу.
Собственно говоря, публичная порка дворянства и духовенства что кнутом, что плетями отменены были только в во второй половине восемнадцатого века. И количество ударов кнутом для людей благородных доходило до 400. По простонародью ограничений не было вообще. А вот более простые розги или палки-шпицрутены использовались на порядок активнее. То есть если плетей -- 50, то розог - 500.
Государь наш Николай Павлович, милейший, кстати, человек, предмет тайных воздыханий всех смолнянок нескольких поколений, получил прозвище 'Палкин' за любовь давать защитникам 'веры, царя и отечества' по 6-8 тысяч ударов этими самыми шпицрутенами. При том, что обычная норма, приводящая к смерти, составляет 2 тысячи.
Удивительно -- бить женщину плетью, хвостики которой вырывают куски кожи -- нормально. Бить нагайкой, у которой на конце мешочек с грузом, который при ударе вызывает или переломы, или внутренние кровоизлияния, которой диких волков до смерти забивают -- нормально. Это - на Руси. В Европах это называется 'убийство'. В оригинале, до Шекспировской переделки, Отелло именно так Дездемону ухайдокал: бил мешочком с песком, пока предполагаемая нарушительница супружеской чести не померла от внутренних повреждений. Очень удобно -- нет внешних следов.
А вот розгой, хоть мужчину, хоть женщину -- нельзя. Это только для детей.
' - Владимир Ильич, там вагон с хлебом пришёл.
-- Отдать детям.
-- И еще вагон с презервативами.
-- Все -- детям.
-- Так презервативы же!
-- А! Проколоть - и левым эссерам'
У нас тут на поварне - ни вагонов, ни эссеров, ни презервативов. Даже детей нет. Так вот почему Ноготок, хоть и вызвался сам пороть Светану, а в смущении. Плеть бы ему. А лучше -- кнут. А розгой, взрослую бабу... не по обычаю. Не по дедам-прадедам.
Кстати деталь: всеми инструментами штатно работают по спине. То есть можно, к примеру, пустить плеть так, что она и по спине ляжет, и кончиками с другой стороны у бабы сосок ухватит и вырвет. Это, конечно, не на кобыле, а у столба с перекладиной, при подвесе за кисти рук. А можно -- что и не ляжет на спину, а просто скользнёт, ветерком пахнет -- и тоже вырвет. Разные наборы последовательных ощущений.
А вот розгой -- работают преимущественно по ягодицам. И еще: у берёзового прута, естественно, ни гибкости кнута, ни длины. Совсем другая техника. Только одна сходная деталь: прут, конечно, ошкурен. Но вот места, где сучки были, выступают -- несколько похоже на узлы на кнуте. И, как следствие, возможность 'потяга'. Собственно, поэтому и говорят 'сечь' - удар не рубящий получается, как топором или мечом, а режущий, сабельный. Саблями - 'секутся'.
Вот Ноготок и продемонстрировал типовой удар: по средней трети ягодиц с потягом. Называется - 'попробовать берёзовой каши'. А я-то все никак не мог понять: что это у берёзы собирают и варят, чтобы 'берёзовую кашу' сделать. Светана как-то за это время притихла. Чарджи её за руки держит, Ивашка за
