Эмиль Брагинский, Эльдар Рязанов
Убийство в библиотеке
Телефонный звонок разбудил следователя Ячменева ровно в полночь. Если бы телефонный звонок не разбудил следователя, то разговор бы не состоялся и было бы очень трудно начать это печальное повествование.
— Ячменев, это ты?
— Кто говорит?
— Это говорит убийца! — спокойно сообщил незнакомый голос.
— Неостроумно! — обозлился Ячменев, положил трубку на рычаг и перевернулся на другой бок. Телефон стоял у него на столике возле постели, чтобы следователя была удобно будить.
Однако нахал не поленился позвонить второй раз.
— Ты чего трубку швыряешь? — строго спросил он.
— Кто это? — тупо повторил Ячменев.
— Вообще-то я привидение, но ты же марксист и в это не поверишь!
— Кого же ты убило, привидение? — спросонья спросил Георгий Борисович Ячменев.
— Кого надо! Труп рядом валяется. И звоню я тебе из библиотеки, из Академии школьных наук, где я все это и совершил!
— Кто же этот несчастный? — окончательно проснулся следователь. Неизвестный охотно ответил:
— Академик Зубарев!
— Сергей Иванович? — переспросил Ячменев. — Тот самый?
— Тот самый!
— Почему же ты убил гордость нашей науки? — Ячменев пытался определить по голосу, кто из приятелей безобразничает.
Ответ был неожиданным:
— За беспринципность! Чтоб другим неповадно было!
Следователь засмеялся.
— Не вижу в этом ничего смешного! — рассердился таинственный собеседник. — И звоню я тебе, чтоб ты не совал свой любопытный нос в это кровавое дело! Иначе и тебе не поздоровится!
— Высказался? — Ячменев по-прежнему был убежден, что его разыгрывают. — Может быть, ты для порядка на зовешь, наконец, и свою фамилию?
В ответ раздался жуткий смех.
— Надоел ты мне! — Ячменев не испугался и хотел было положить трубку, но в этот момент услышал игривый женский голос:
— Георгий, распорядись, чтобы убрали покойника! Он нам опротивел!
— Дайте поспать! — взмолился Георгий Борисович. — Мне ведь с утра на работу! Будьте людьми!
— Мы не можем стать людьми, мы привидения!
Тут Ячменев не выдержал, разъединил телефон и накрыл голову подушкой. Но уснуть ему не удалось, Не потому, что его растревожил нелепый ночной разговор. О нем он больше не вспоминал. У Ячменева была единственная дочь в возрасте 19 лет. Этой причины вполне хватало, чтобы страдать хронической бессонницей. Как многие сверстницы, дочь Ячменева вздумала выйти замуж, и это не радовало отца. Мысль о том, что какой-то чужой человек станет для дочери важнее родителей, поселится в доме и станет бриться его, Ячменева, электрической бритвой, потом забывая, конечно, выдувать из нее остатки своих волос, приводила Ячменева в бешенство.
— Но почему он будет бриться твоей бритвой? — мысленно слышал он возражающий голос жены, которая на самом деле мирно спала на соседней кровати. — У него есть своя бритва!
— Дело не в бритве, а в принципе! — спорил Ячменев. — Я вообще не хочу, чтобы дочь выходила замуж! Пусть сначала кончит институт!
— Но они любят друг друга…
— А если они завтра перестанут любить друг друга?…
Мысленный диалог с женой прервал очередной телефонный звонок. Следователь взглянул на часы. Было четыре часа утра.
— Георгий Борисович! — услышал он взволнованный голос своего помощника Зиновия Фомина. — Произошло очередное преступление!
— Убийство! — поморщился Ячменев.
— В библиотеке обнаружен труп мужчины! — докладывал Фомин.
— Академика Зубарева, — продолжал следователь, думая о том, что современные браки, к сожалению, легко рушатся.
— Откуда вы все знаете? — Фомин никогда не уста вал поражаться гениальности начальника, то есть был гениальным подчиненным. — Я дежурю по городу, и мне только что позвонила комендантша академии.
— А мне звонили убийцы еще четыре часа назад! — Ячменев спустил ноги с кровати и на ощупь нашел шлепанцы. — Сейчас я приеду! — пообещал он, ухитряясь надеть рубаху, не выпуская из рук телефонной трубки.
— Они, конечно, не назвались? — огорченно спросил Фомин.
— Отчего же, — с усмешкой возразил следователь. — Они назвались привидениями.
— Понятно! — смышленный помощник с ходу попытался выдвинуть первую версию: — Наверно, убивали, завернувшись в белые простыни. Надеялись, что суеверные люди примут их за призраков!
— Зиновий, не надо, — попросил Ячменев. — Пожалуйста, пришлите за мной машину!
— Нету машины! — огорченно сообщил Фомин. — Она в Болшево ушла. Там ларек ограбили!
— Можно ли сравнить грабеж с убийством? — уже влезал в брюки.
— К сожалению, ограбили раньше, чем убили! — Зиновию было жаль начальника, но он ничем не мог ему помочь.
— Вызовите но талону такси!
— Конец месяца. Талоны кончились! — отнял последнюю надежду Фомин. — Придется вам самому ловить машину!
— Бухгалтерия расход не примет! — вздохнул Ячменев. — Ладно, сейчас я приеду!
Он направился на кухню и сварил кофе. Кофе — национальный напиток следователей, он придает им бодрость и настраивает их на детективный лад. Георгий Борисович Ячменев был достойным коллегой таких сыщиков, как Шерлок Холмс, если вы читали Конан-Дойля, как Мегре, если вы читали Сименона, и Пуаро, если вы читали Агату Кристи. Ячменев производил впечатление медлительного и даже ленивого человека. У него были огромные руки рабочего, начинающие седеть и редеть волосы ученого и доверчивые глаза колхозника. Уже девятнадцать лет Георгий Борисович успешно очищал ряды общества от нежелательных элементов, но работы все еще хватало.
Ячменев пил кофе и думал при этом, кому же понадобилось убивать замечательного ученого Сергея Ивановича Зубарева. Буквально несколько дней назад Ячменов видел Зубарева по телевидению, где академик, совсем еще ни старый, председательствовал в жюри клуба веселых и находчивых. Когда
