- 26 -
По деревенской улице совхоза 'Первомайский' шел сержант пограничник: высокий, стройный, подтянутый. Старушки, стоявшие у колодца-журавля, замолчали. Единственного колодца, оставшегося в селе. В совхозе на центральной усадьбе давно водопровод в каждом доме, и только старушки, скорее по привычке, приходили к высокому журавлю колодца обсудить последние деревенские новости. Добротный колодец из дубовых бревен был здесь, казалось, всегда, еще в войну, он не одно десятилетие утолял жажду путников. Со временем несколько венцов сруба, пришедших в негодность, заменили, и колодец вновь дарил людям холодную, до ломоты зубов, чистую, как слеза воду. Вода из этого колодца считалась лучшей в селе, и сюда приезжали даже из райцентра, расположенного в пяти километрах, на машинах. В райцентре было два совхоза: 'Первомайский' расположен в старой части села, а новую, построенную уже после войны, занимал райцентр и усадьба совхоза имени XX партсъезда.
Старушки прервали свои разговоры и стали с интересом рассматривать молодого солдата. Солдат вежливо поздоровался, проходя мимо колодца. Баба Мотя предложила ему испить родной водицы. Солдат согласился, снял зеленую фуражку, положил на лавочку, сделанную специально для ведер, свой чемодан. Баба Мотя поднесла ему полную алюминиевую кружку чистой ледяной воды. Кружки всегда висели на прибитом к срубу колодца гвозде. Солдат залпом выпил, крякнул от удовольствия.
- Спасибо, мамаша, - поблагодарил он и надел свою зеленую фуражку.
- На здоровье! На здоровье, сынок, - наперебой стали желать старушки.
Одна из них, баба Варя, самая нетерпеливая, не выдержала, спросила:
- Прости, сынок, мы не узнаем тебя. Не зоотехника нашего, Нины Никаноровны, сын будешь?
- Да, ее, баба Варя. Я тебя узнал, ты не изменилась.
Баба Варя жила недалеко от дома Суховерховых, через десять домов. Суховерховы жили на окраине новой усадьбы, в совхозной квартире, а баба Варя - в самом начале старого села. Улица совхозных квартир-близнецов тянулась на километр по обочине асфальтированной дороги.
- Отслужил, касатик, матери Нине радость, дождалась, - по обычаю запричитали сердобольные сельские старушки у колодца.
- Да, нет, в отпуск я, на месяц. А потом поеду в школу прапорщиков. Решил остаться в армии служить. Надо кому-то и хлеб сеять, и родину защищать. Спасибо за воду. Два года скучал и мечтал ее попить. Нигде больше нет такой.
- А служил, сынок, далеко? - снова поинтересовалась на правах соседки баба Варя.
- Далеко, в Таджикистане. Там совсем другая вода, наша намного лучше, - ответил Иван и, взяв в руки свой чемодан, быстро зашагал в сторону своего дома.
Нина Никаноровна была на свиноферме, когда примчалась на своем мотоцикле с взъерошенной ветром короткой стрижкой Светочка. Шлем бесполезно лежал в коляске.
- Нина Никаноровна, с вас килограмм 'Каракумов'. Я первая вам сообщаю, - Светочка сияла.
- Что сообщаешь? - Нина Никаноровна невольно заволновалась, руки почему-то невольно задрожали. - Кто, кто приехал, не томи!
- Сынок ваш. А писал в конце месяца. Неожиданно решил подарок матери сделать, - как обычно затараторила Светочка.
Нина Никаноровна засуетилась, не зная, что делать с бумагами в руках и с сумочкой, висевшей у нее на плече. Со стороны все движения Нины Никаноровны выглядели нелепо. Светочка весело засмеялась, видя волнение своей начальницы.
- Что вы так заволновались, Нина Никаноровна? Закрывайте кабинет и поехали домой, я все потом допишу, а сейчас я вас подвезу.
- Ой, не знаю, Светочка, что со мной, даже сердце закололо, - и, улыбнувшись, добавила: - Вот вырастишь своего, проводишь в армию, дождешься, потом и поймешь, что со мной. Старею, наверное, Светочка, скоро и бабкой уже буду.
Закрыли контору. Нина Никаноровна села в коляску мотоцикла:
- Ты только небыстро, - предупредила она, - я знаю, как ты небыстро всегда ездишь, - перебила она пытавшуюся доказать ей, что она всегда медленно ездит, Светочку. Через десять минут они подъехали к дому Суховерховых. Иван с Петром сидели возле дома на лавочке. Петр надел зеленую фуражку брата. Иван снял китель, сидел в зеленой солдатской рубашке без погон. Братья встали, увидев мать в коляске подъезжавшего к дому мотоцикла.
- Ванечка, сыночек, родненький, - Нина Никаноровна бросилась обнимать возмужавшего сына.
Уходя в армию, Иван был немного выше матери, а сейчас, через два года, был выше нее на целую голову. Нина Никаноровна заплакала. Петр и Светочка, засмущавшись, отошли к мотоциклу, стали что-то рассматривать. Светочка со знанием дела стала объяснять Петру, что надо уже менять кольца на поршнях двигателя, звенят при езде, Петр соглашался.
Вечером по сложившемуся в деревнях обычаю были приглашены друзья Ивана, одноклассники, а местный гармонист Витька Пахом был приглашен официально, за ним ездил сам солдат со Светочкой. Единственный во всей деревне гармонист мог обидеться и не прийти и всегда выдвигал условия, чтобы его приглашал сам солдат или молодые, если играть было необходимо на свадьбе, а не звать через посредников. Пахом был хороший, добрый, веселый человек, но со своими странностями в характере. Хотя играл Витька на баяне хорошо и плясовые, и современные эстрадные песни и пел высоким женским голосом, всегда отрабатывал честно и напивался, когда плясать и петь из гостей уже никто не просил, ни у кого не оставалось сил.
Пахом как с равным за руку поздоровался с Иваном, хотя был на тридцать лет его старше, предложил место рядом с собой на скамейке. Он сидел под рябиной у крыльца своего дома, искусно сделанной кем-то из сельских столяров. Посидели, поговорили об армии. Иван угостил Пахома сигаретой с фильтром. Пахом как обычно добавил, что сейчас служба - баловство, два года. Он служил на флоте больше четырех лет.
- Не успеет собака отвыкнуть, а ты уже отслужил, - добавил он.
Однако узнав, что Иван служил в Таджикистане, понимающе покачал головой.
- Да, не мед, понимаю, служба у тебя была, слушаем по телевизору, неспокойно у вас, - и даже назвал Иваном Николаевичем, по имени-отчеству.
Он согласился прийти, хотя, конечно, забот и работы у него очень много. Но почему-то он был дома в будний день. Усердием в работе Пахом не отличался ни дома, ни в колхозе, где работал сторожем на зернотоку. Иван со Светочкой, когда поехали приглашать гостей, взяли с собой немного выпить и закусить. Налили и Пахому положенные сто грамм за солдата. Иван сообщил о своем решении остаться на сверхсрочную.
- Надо, Виктор Романович, кому-то и Родину защищать, - словами из популярного фильма подчеркнул причину своего решения посвятить свою жизнь службе в армии Иван.
- Лады, Иван Николаевич, приду. К пяти, говоришь, хорошо, в пять буду. Езжай, не волнуйся, солдат, защитник наш.
Пахом вытер тыльной стороной ладони набежавшую слезу. Родственников у Суховерховых в совхозе не было. Отец был родом из Волгоградской области, где у него остались брат с сестрой, родители умерли давно. Своих дядьку и тетку Иван и видел два раза. Один раз еще совсем маленьким он с отцом ездил на его родину и второй раз был там уже на похоронах отца. Брат матери умер. У дяди Алексея были дети где-то в Подмосковье, но он их даже никогда не видел.
Приглашено было человек сорок, в основном молодежь и несколько ближних соседей. Даже директор совхоза заехал посмотреть на солдата, но от приглашения матери посидеть за столом вежливо отказался.
