двор.
— Простите, — прошептала она им вслед.
Потом посмотрела на Зигфрида, который пожал плечами, словно у него не было слов.
Следующие дни были самыми сложными. Изабелла старалась изо всех сил, но не могла понравиться детям.
Первый день она провела за шитьем платья для Гретель из розовой материи, которую соткала перед смертью мать близнецов. Весь день, пока дети играли во дворе, Изабелла кроила, сметывала и шила. Ужин прошел тихо и строго, Зигфрид устал, проведя день в лесу за вырубкой деревьев, а пальцы Изабеллы ныли, исколотые иголкой, а дети… дети сидели молча, только наблюдали за происходящим большими, немигающими белесыми глазами. После ужина при свете свечи Изабелла закончила платье, чтобы подарить его Гретель перед сном.
— Терпеть не могу розовый цвет, — заявила девочка, хотя видела, что Изабелла весь день шьет платье из розовой материи.
— Она никогда не любила розового, — сказал Ганзель.
— Дети! — умоляюще сказал Зигфрид.
Но дети холодно посмотрели на него, он опустил голову и замолчал.
— Я не знала, — извинилась Изабелла. — Прости, я не знала.
Во второй день она сшила куртку для Ганзеля.
— Тебе нравится этот цвет? — спросила она, показывая ему зеленую ткань.
— Да, — ответил мальчик и ушел играть с сестрой.
Весь день Изабелла кроила, сметывала и шила, а вечером Ганзель заявил:
— Она шерстяная. Ненавижу шерсть. Она колется.
— Если наденешь поверх рубашки, она не будет колоться, — ответила Изабелла.
— Еще больше будет, — сказала Гретель.
А отец близнецов не сказал ничего.
На третий день, когда Изабелла пекла пирожки, чтобы устроить торжественный ужин, в дверь тихонько постучали.
На пороге стояла старая женщина, нервно постукивая клюкой.
— Прошу прощения, — сказала старуха, прищуриваясь, чтобы лучше разглядеть Изабеллу. — Я ваша соседка, вдова булочника. Я живу на земле, которая граничит с вашим лесом.
Изабелла хотела поблагодарить за то, что соседка пришла познакомиться, но старуха продолжала:
— Видите ли, все дело в ваших детях. Вчера они пришли и стали швырять камни в мой сад. Я видела, как они бежали вдоль ограды, швыряя камни. Сад теперь в жутком состоянии, и чтобы расчистить его, мне потребуется почти неделя. Не люблю жаловаться, но не могли бы вы что?нибудь сделать?
— Мне так жаль, — ответила Изабелла. — Я понятия не имела. Я пошлю их, они все уберут…
— Нет, — прервала ее старуха. — Нет.
Она кивнула и заковыляла своей дорогой.
— Простите, что побеспокоила вас, — сказала она перед уходом.
За ужином дети съели все пирожки, хотя и заявили, что те черствые, совсем не поднялись и даже их мама пекла лучше.
Изабелла не стала обращать внимания на то, что у нее защипало глаза, и сказала:
— У нашей соседки проблемы с камнями в саду.
— Земля вокруг каменистая, — сказал Ганзель.
— Вероятно, — ответила Изабелла, не решаясь открыто обвинить близнецов. — Но она говорит, что видела, как вы там играли, и думает, что вы могли случайно принести с собой камни.
— Наша соседка — древняя старуха, — сказала Гретель. — Сама не понимает, что видит.
— И она никогда не любила, — добавил Ганзель.
Изабелла посмотрела на мужа, понадеявшись, что он что?нибудь скажет. Но он сказал лишь:
— Наверное…
И больше ничего.
На четвертый день Изабелла остановила детей, когда те собрались погулять.
— Почему бы вам не отнести пирог нашей соседке? — спросила она.
Близнецы посмотрели друг на друга. Изабелле даже показалось, что они разговаривают друг с другом без слов.
— Чтобы извиниться за то, что натаскали в ее сад камни? — уточнила Гретель.
— Мы же сказали, что это не мы, — добавил Ганзель.
— И я вам поверила, — сказала Изабелла, хотя не поверила ни на грош. — Просто чтобы развеселить ее немного, она очень расстроилась из?за камней.
Ганзель и Гретель посмотрели друг на друга, не мигая и не меняясь в лице. Но пирог они взяли.
Ближе к полудню, когда Изабелла вытряхивала ковры, она заметила, что на тропинке, по которой ушли дети, собрались птицы. Она подошла и увидела, что их привлекло. Это был кусок пирога.
Вечером, когда дети, наигравшись, вернулись домой, а Зигфрид мылся перед ужином, Изабелла спросила близнецов, отнесли ли они пирог соседке.
— Да, — сказала Гретель.
— Она заявила, что он черствый и совсем не поднялся, — добавил Ганзель.
Изабелла посмотрела им в лицо и не смогла обвинить их во лжи.
— А кусок пирога не падал, отломившись, пока вы шли к соседке? — спросила она.
— Нет, — сказал Ганзель.
— Нет, — сказала Гретель.
Изабелле не приходилось раньше воспитывать детей, и она не была уверена, что это нужно вообще делать. Она постаралась вспомнить собственное детство, но она никогда не поступала так, как близнецы.
На пятый день Изабелла проснулась позже обычного, потому что всю ночь проплакала. Зигфрид, который ночью обнимал ее, хотя ничего и не говорил, уже ушел в лес рубить деревья.
Когда Изабелла открыла глаза, первое, что она увидела, была Гретель, которая стояла возле кровати и разглядывала ее. Изабелла вздрогнула, хотя было тепло.
— Доброе утро, — сказала она.
Гретель не ответила.
Чтобы избавиться от пристального взгляда девочки, Изабелла потянулась за расческой и увидела Ганзеля, который стоял с другой стороны кровати и разглядывал ее.
— Что вы здесь делаете?
— Принесли тебе завтрак, — ответила Гретель.
Изабелла повернулась, чтобы взглянуть на нее, и в это время Ганзель сказал:
— Мы надеемся, он тебе понравится.
И опять женщина вздрогнула.
— Почему бы вам не погулять? — предложила она.
Без единого слова, не обменявшись взглядами, дети вышли из дома.
На завтрак они сварили овсянку, а еще они набрали ягод и размешали вместе с кашей. В первый раз дети что?то сделали для мачехи. Возможно, так они хотели извиниться за прошедшую ночь. И все же… все же кашу есть не хотелось.
Изабелла вывалила содержимое плошки на заднем дворе и в течение дня наблюдала, как вянет и умирает трава вокруг каши.
Она повторяла себе, что дети прожили в лесу всю свою жизнь. И уж наверняка отлично знали, какие ягоды пригодны для еды, а какие не стоит брать в рот.
Но не могла поверить, что они намеренно собирались причинить ей вред.
Тем вечером Зигфрид вернулся домой раньше детей. Изабелла сидела за столом и все помешивала и помешивала похлебку, чтобы та не перекипела и не пристала к горшку. Детей не было.
— Позови их, — попросила она супруга, не осмелившись признаться, что когда она их звала, они не откликнулись.
