она боялась, что ее сошлют в Пустошку, маленький городок в Псковской области, где жила сестра их бабушки по маминой линии.
– Сделаю, не сомневайся, если ты мне все не расскажешь! И еще – я запрещу тебе встречаться с Гошкой. Это он во всем виноват! Пока ты его не знала, все было более или менее нормально, а теперь… Давай рассказывай!
– Можно мне хоть квасу выпить, пить хочу, умираю!
Она шмыгнула на кухню и достала из холодильника двухлитровую бутылку кваса. Медленно, чтобы оседала пена, налила его в большую кружку и принялась пить мелкими глоточками, как учила мама, чтобы не застудить горло и оттянуть время. Она не знала, как рассказать обо всем Саше и надо ли обо всем рассказывать. Уж больно страшная история получилась.
Саша стояла в дверях и ждала. Наконец она не выдержала:
– Ну, сколько можно время оттягивать, а? Думаешь, я глупенькая, не понимаю? Попила?
– Нет еще! – отрываясь от кружки, выдохнула Маня. – Жарко очень.
– Будем надеяться, что в Пустошке нет такой жары!
– Санька! Не вредничай!
– Я не шучу! Давай выкладывай!
Маня допила квас, со стуком поставила кружку на стол и сказала:
– Что ж, слушай, я собиралась промолчать, чтобы не пугать тебя, но ты сама захотела…
И она рассказала сестре все, что знала. Ей даже стало легче. Но Саша сидела бледная как полотно.
– Манька, и это все правда?
– Чистейшая правда!
– Какой ужас! Теперь тебе грозит опасность, и у нас ни одной спокойной минутки не будет.
– Ничего подобного. Никто не знает, кто мы такие и где живем. Они нас не выследили!
– Ерунда, ты этого не знаешь!
– Знаю, еще как знаю! Да, когда мы сели в джип Германа, за нами был «хвост», но Герман сумел оторваться, мы еще полтора часа кружили по городу, и только когда окончательно убедились, что все чисто, он привез нас сюда. Так что будь спокойна.
– И ты клянешься мне, что больше не будешь…
– Клянусь, клянусь, думаешь, мне самой это нравится? Знаешь, как я испугалась, когда Ростислава ранили? Думала, умру от страха… – неожиданно всхлипнула Маня. – Санечка, обещаю, никогда больше…
И она дала волю слезам.
А в это время Гошка с Никитой в полном изнеможении сидели у Гошки на кухне и медленно жевали печенье, запивая его холодным компотом.
– И что теперь? – спросил наконец Никита.
– Почем я знаю? – поморщился Гошка. – Черт – те что и сбоку бантик. А все так удачно начиналось, такая пруха была, мы бы обязательно рано или поздно нашли ту старушку… А теперь… Теперь ей точно каюк!
– Почему? Наоборот! Если киллерка нашего повяжет милиция…
– Вот именно! Тогда тот художник от слова «худо» наймет еще кого-то и уж ждать, скорее всего, не станет… А даже если и станет, нам от этого не легче. Второй раз такой прухи не будет… И вообще, Никита, влипли мы…
– Думаешь, нам что-то грозит?
– Нам? Вряд ли… Разве что лопнуть от любопытства. Столько тайн расковыряли, столько возникло вопросов, а с ответами туго, так туго, что хоть вой.
– Да… С ответами действительно хреново… Даже когда Маня задала Ростиславу прямой вопрос: кто ваша жена и почему на нее все покушаются, – зазвонил сотовый, а потом вообще такое началось… Жутко интересно, кто такая эта дамочка… Как ты-то думаешь, есть у тебя какие-нибудь мысли на этот счет?
– Мыслей до фига и больше, а что толку-то? К Ростиславу нам сейчас не подобраться, к его жене тем более…
– А что, если… – задумчиво проговорил Никита.
– Что? – насторожился Гошка.
– Что, если нам как-то связаться с Китаевым?
– Тогда уж точно нас угрохают. Скажут: опять эти мелкие под ногами путаются, надо убрать их, и дело с концом. И это еще в лучшем случае.
– А в худшем что? – поежился Никита.
– А в худшем они нас поймают и станут пытать, чтобы выяснить, что нам известно…
– Гошка, но как же нам быть? Сидеть сложа руки, когда столько интересных дел?
– Нет, сидеть сложа руки мы не будем, просто мы отступим на прежние позиции.
– Это как?
– Последим за нашим киллерком, поглядим, что с ним происходит, еще лучше – за художником. Вдруг он нас на старушку выведет? Мне после сегодняшнего все это кажется таким тихим и мирным…
– Вот уж точно говорят – все познается в сравнении, – засмеялся Никита.
И тут они услышали, как в замке поворачивается ключ. Никита побелел.
– Это мама! – успокоил его Гошка.
Действительно, это оказалась мама.
– О! Вы дома? Что случилось?
– Да так… Надоело на даче, – сказал Гошка.
– Никита, ты чего такой бледный? Заболел?
– Да нет, тетя Юля, я здоров.
– Мам, а можно Никита сегодня у нас переночует?
– Да ради бога. Что это вы печеньем питаетесь? В холодильнике есть нормальный обед.
– Неохота в такую жару.
– Дело не в жаре, – засмеялась мама, – просто вы отпетые лентяи. А впрочем, как хотите, каникулы – ваше время.
И она ушла к себе в комнату.
– Гошка, зачем тебе надо, чтобы я у тебя ночевал?
– Сам не знаю. Просто так спокойнее, и тебе, наверное, тоже?
– Вообще-то да. Знаешь, давай до утра не станем про все это думать и разговаривать. Утро вечера мудренее.
– Хорошо, – согласился Гошка. – Не думать, конечно, не получится, а не разговаривать… может, и получится. Давай в шахматы сыграем?
– Годится!
Они играли в шахматы до ужина, а после сразу завалились спать. Слишком много сил потребовал от них этот день.
Утром мама сказала:
– Раз уж вас тут двое, надо мне какую-то выгоду из этого извлечь, правда?
– Точно! – засмеялся Никита.
– Я решила вас поэксплуатировать. Пойдите-ка на рынок. Вдвоем вам будет веселее, а четыре руки, притом мужские, – это не то что две женские, согласны?
– Безусловно!
– Вот и славно! Я вам тут написала все, что надо купить, сумки приготовила, завтракайте и отправляйтесь, а мне пора в мастерскую! Только не забудьте после рынка все покупки убрать в холодильник.
С этими словами она ушла.
Никита пробежал глазами оставленный список.
– Гошка, слушай, тут написано «курица»!
– Ну и что?
– А как покупать на рынке курицу?
