– Ладно, хоть не один я в обмороки падаю.
Растекшийся сиропом по стулу, мокрый и пустивший пену 'хакер' вызывал интерес посторонних. И хотя, едва появившись здесь, Никита мягко обработал всех, внушив присутствующим, что ничего особенного не происходит, и клочок пространства, где расположился стол старшего лейтенанта, вообще не следует замечать, обморочный милиционер Селина слегка нервировал. Мало того, что приходилось постоянно рассеивать внимание уже находящихся в штабе милиционеров, так еще в помещение постоянно кто-то заходил… и норовил выйти. Никита вынужденно 'обрабатывал' и вновь прибывших, отправляя их восвояси, что требовало значительных усилий. Он устал и чувствовал, что вот-вот сам может повторить подвиг 'хакера'. В очередной раз. И тогда последствия предсказать невозможно.
Дабы не испытывать судьбу Никита оставил в покое бедного старлея и остальных милиционеров, забрал у Горбунова изъятые вещи и документы: сумку, водительское удостоверение, пистолет, наручники и прочее, и 'приказал' сотрудникам забыть о визите 'проверяющего'. А затем поспешил покинуть гостеприимный кров отделения милиции.
До любимой съемной берлоги добрался без эксцессов. Земля вела себя относительно прилично – периодически мелко подрагивала и вибрировала, но на дыбы встать не пыталась. Осколки чужой памяти из глубин разума тоже не высовывались, поэтому еще раз отполировать физиономией асфальт Никите не довелось.
Новый приступ настиг Селина уже в квартире. Приступ слабенький, если сравнивать с первым и вторым – бриз после шторма. Даже помрачения сознания не случилось, а так, легкое полуобморочное состояние. Просто на Никиту вновь обрушился водопад воспоминаний, однако связи с реальностью он при этом не терял и с Сыном Земли или с каким-нибудь многохвостым козлотуром из параллельного измерения себя не идентифицировал. Через дюжину ударов сердца приступ миновал, и Селин шумно выдохнул. Да, он не отключился, не свалился пыльным мешком на пол, но ощущения во время атаки его разума чужими воспоминаниями не назовешь приятными: Никита будто просмотрел отрывки кинофильма, снятого в формате 3D, в изрядном подпитии. А сейчас резко протрезвел.
'Фильм' явно относился к категории 'элитарное авторское кино' – Тарковский, Муратова и их эпигоны отдыхают – и демонстрировался обрывочно и в ускоренном режиме. Однако и того, что Никита сумел 'зацепить' и воспринять, хватило для однозначного вывода: 'кино' ему не нравится. Совсем не нравится. И качество съемки, и, главное, содержание.
Несмотря на произошедшее несколько часов назад слияние с разумом Чужого, в его беспорядочных воспоминаниях Селин разбирался еще не до конца, многого не мог понять, но энциклопедических познаний культуры и языка Детей Земли ему и не требовалось. Никита освоился с воспоминаниями ныне покойного господина Алниора в достаточной степени, чтобы после 'просмотра авторского кино' уразуметь: человечество ждет страшная катастрофа. И вызовут катастрофу его новые 'знакомые'…
Тишина. Она пропитывала собой пространство огромной пещеры, и даже мягкий шелест стекающей с каменных стен и исчезающей в земных недрах воды не нарушал ее, а лишь оттенял. Тишина царила всюду: она таилась темных углах, купалась в теплых солнечных лучах, проникающих в пещеру сквозь узкое отверстие в верхней части свода, стелилась болотным туманом по ослепительно-зеленой траве. По траве…
Вместо холодных сталактитов на базальтовом полу расстилался мягкий травяной ковер, из которого, словно в подтверждение нелепого высказывания о том, что и на камнях растут деревья, вздымались к сводам пещеры дубы, сосны, ели и кедры. Почти настоящий лес. Небольшой кусочек чащи, которую волшебным образом запихнули в подземное царство. Почти настоящий, так как лес напоминал оранжерею. В нем не было ни буреломов, ни непроходимых зарослей, ни коварных кочек, ни ям. Ни пожухлых опавших листьев, ни засохших веток. Между дубов и елей не бегали лисы и зайцы, не сновали в кустах мелкие грызуны, не ползали по листьям жуки и мухи, не порхали над полянами бабочки, не летали птицы. Зверьем и насекомыми здесь и не пахло. Только ровный изумрудный ковер травы и аккуратные ряды деревьев.
И тишина.
Всеобъемлющая тишина.
Недаром это место Дети Земли называли Тихой Чащей. Или Гротом Уединения…
Уединение Первого Сына нарушило появление Эолана. Он вошел в Грот, наклонил голову и замер в двух шагах от кряжистого дуба, под которым стоял носитель Алмазного Венца.
Первый Сын взглядом выразил неудовольствие бесцеремонным вторжением в его Место Уединения и лишь затем разрешил старинному другу говорить.
– Лесная Ветвь в смятении. Один из Детей вернулся в Лоно Матери не по своей воле…
– Кто?
– Алниор из Ищущих.
– Лучший Незримый.
– Да, лучший.
Носитель Алмазного Венца прикрыл глаза и сложил пальцы в жесте скорби:
– Где?
– В поселении хомусов. В том поселении, где жил любознательный хомус, узнавший о существовании Ветвей под сенью…
Взмахом кисти Первый Сын оборвал собеседника, что свидетельствовало о высочайшем раздражении, и задал новый вопрос:
– Как?
– Он использовал Дар последнего вдоха.
– Что?!
Яростный возглас венценосца смерчем пронесся по рукотворному лесу, пригнул траву к земле, заставил испуганно трепетать листья на ветвях могучих деревьях и эхом расплескался по каменным сводам пещеры.
Такого бурного проявления эмоций со стороны Первого Сына Эолан еще не видел. Никогда. Впрочем, вспышка ярости была кратковременной и быстро миновала. Листья замерли, трава расправилась, эхо растворилось в привычной тишине Грота.
– Что заставило Алниора применить Дар последнего вдоха?- в голосе венценосца прорезались металлические нотки, от которых Эолан едва не поежился. Слово жалкая зверушка – хомус.
– Лесная Ветвь не ведает.
– А что ведает Лесная ветвь?
Несмотря на полное соответствие слов Первого Сына принятому канону общения, в прозвучавшем вопросе Эолан отчетливо услышал сарказм. Поэтому он приступил к подробному докладу.
– Алниор вместе с Талилом из Видящих исполнял повеление Алмазного Трона – искал хомуса, способного извлечь информацию из пластин и счетных машин. Хомусы называют их дисками и компьютерами. Пользоваться ими может любая зверушка, но часто их хитроумные устройства специально защищены от интереса посторонних, и для получения доступа к информации требуется знание определенного набора цифр или знаков. Его называют паролем. Без знания этого пароля извлечь информацию из устройства способен лишь специально обученный хомус. Именно такого хомуса и искала Лесная Ветвь.
Записи и устройства возвращенного в Лоно своего собрата забрали наделенные Силой – ашеры, поэтому Алниор и Талил наблюдали за их жилищами. За теми, куда доставлены записи и устройства. Когда Лесная Ветвь ощутила призыв Дара последнего вдоха, Алниор наблюдал за жилищем одного из ашеров.
– Наблюдал?
– Должен был наблюдать. Алниор обратился к Дару последнего вдоха в месте, удаленном от жилища ашера. Удаленном на четверть полного морского взора.
Эолан умолк, исчерпав запас слов для доклада. Первый Сын также не спешил размыкать уста. Воспользовавшись предоставленным шансом, из темных углов пещеры выползли плотные сгустки тишины и
