ВВЕДЕНИЕ В ОБЪЕКТИВНЫЙ НАЦИОНАЛИЗМ (ЧАСТЬ III)

переживавших бурную индустриализацию и урбанизацию? На начальном этапе индустриализации Европы и Америки они контролировали практи­чески все партийно-политические движения пролетариата, придавая им надгосударственный “интернациональный” характер.

 Россия же была больше других стран готова воспринять самые радикальные идеи пролетарской революционности. Русская ветвь православного миросозерцания в силу исторических причин оказалась интеллектуально слабо проработанной, наименее рациональной во всём христианском мире. А потому она была наименее приспособленной для решения социально-политических проблем капиталистического общества. Русский пролетариат, поэтому, был готов искренне подпасть под влияние марксистских идеологий и партий, по сути призывавших создавать всемирное индустриальное общество на принципах раннехристинских отношений, ради чего совершить революционное разрушение, как буржуазных отношений собственности, так и защищавшего их феодально-бюрократического государства. И евреи оказались для него понятными и приемлемыми политическими вождями и вожаками. Их было много в социалистическом движении, среди большевиков, и, после социалистической революции в октябре 1917 года, они составили значительную и влиятельную часть советской элиты. Это позволило им ко времени общегосударственного кризиса советского государства стать средоточием тех сил, которые начали идеологическую и политическую подготовку буржуазной революции 1989 года, а затем возглавили первоначальное накопление капитала через коммерческую деятельность, приватизацию советской госсобственности, через казнокрадство и разворовывание огромных западных ссуд. При режиме диктатуры коммерческого интереса, который установился после политического переворота 3-4 октября 1993 года, они предстали основными хозяевами страны и главными заказчиками политики режима.

IV.

 Развитие промышленного индустриального производства вначале было обусловлено потребностями внутреннего рынка той или иной страны. Но по мере того, как производство становилось всё более капиталоёмким, усложнялось и укрупнялось, для дальнейшего его развития и даже капиталистического выживания понадобилось бороться за проникновение товарной продукции на внешние рынки. Чтобы утвердиться на внешних рынках в условиях конкуренции между разными товаропроизводителями, с одной стороны, пришлось использовать военно-политическую поддержку государства, в том числе для раздела мира на сфер влияния, а с другой – обеспечивать непрерывный рост производительности труда и культуры производства. Однако для роста производительности труда и культуры производства надо было добиться роста общественного сознания, как сознания национально-корпоративного и буржуазно цивилизованного. В частности, нужно было повышать образованность наёмных рабочих и служащих, их культуры городской социальной ответственности, которые невозможны без соответствующего порядка в семейной жизни и материального обеспечения быта и отдыха. Поэтому на каком-то этапе без появления мелкобуржуазной рабочей аристократии оказывалось невозможным дальше развивать индустриальное производство конкретной страны, осуществлять прорыв его товарной продукции на мировые рынки и утверждаться на этих рынках.

  Идеологически это отразилось в реформизме революционных марксистских идеологий, что имело серьёзные последствия для евреев. Мелкобуржуазный рабочий класс наиболее развитых индустриальных стран начинал осознавать, - во всяком случае, в среде самой образованной его части, - что его материальное благополучие зависит главным образом от успешной работы национального промышленного производства, а не от разрушительной для производства классовой борьбы с предпринимателями. Зарождающийся дух национальной корпоративности порождал реформизм марксизма. Идеологи радикально революционной и бескомпромиссной борьбы классов теряли социальную базу поддержки, а рабочие своими социальными инстинктами начинали склоняться к социальным компромиссам,  к “экономизму” и тянуться не столько к революционным партиям, сколько к профсоюзам. Из истории известно, в какой идейный кризис приходили революционные социалистические движения в начале века во Франции, в Германии, в Италии, в США и даже в отстававшей от них по промышленному развитию России.

 Подступал кризис влияния евреев на рабочую среду. Эта среда всё определённее теряла взаимопонимание с ними, всё откровеннее проявляла мелкобуржуазное расово-национальное лицо. Во внутриполитической жизни европейских стран повсеместно проявлялись растущие буквально год от года антиеврейские настроения не только в среде промышленных предпринимательей и в армии, где евреи были представлены слабо, не только среди государственных служащих, чиновничества, но что гораздо важнее - и в среде рабочего класса, в среде молодёжи промышленных регионов. В зарождавшемся национальном общественном сознании в европейских государствах евреи всё определённее воспринимались особой расовой общностью с особым этническим психотипом, политическая революционность которой сменялась реакционностью, бессознательным или сознательным стремлением затормозить процесс укрепления городского национального самосознания у государствообразующих народов. Направленная против класса промышленных предпринимателей революционность евреев больше не могла опираться на поддержку передовых и наиболее развитых слоёв рабочих и служащих промышленного производства, которым она становилась чуждой и даже враждебной. Поэтому влияние евреев сохранялось, в основном, среди деклассированных люмпенских слоёв городского плебса, неспособного на общественное и социальное сознание, и среди продажной и нравственно нечистоплотной части правящего класса. Что подготавливало условия для общеевропейской антиеврейской политики.

   Возникает естественный и очень важный вопрос: отчего же евреям не удавалось и не удаётся ассимилироваться ни в одну промышленную нацию?

  Очевидно потому, что исторически сложившееся еврейское народное сознание не воспринимает социальную производственную этику промышленного производства как такового, психотипически не приемлет усиление роли и значения государственного порядка в развитии общественно-производственных отношений. Северные расовые традиции чести, славы, личностного героизма и воли, на которых собственно и возникли государственная власть, социальная организация обществ Европы и промышленная европейская цивилизация, чужды мировосприятию евреев, и те относится к этим традициям с рациональным цинизмом. Как только политически возникали и возникают городские буржуазные свободы, евреи-буржуа оказываются в той части политического и имущественного спектра горожан, которая порождает­ся коммерческим интересом. Они создают информа­ционные и идеологические средства агрессивной политической защиты выгодной коммерческому интересу политики, которая оказывается враждебной интересам промышленного производства, по существу дела борются за закабаление всех, кто связан с производством, международным коммерческим капиталом.

 Опьянённые своим господствующим политическим положением в период после буржуазных революций, они отказывались понять, что интересы промышленного капиталистического развития неизбежно обречены на смыкание с интересами военно-служилого сословия, с инстинктами исторического самосознания самых динамичных слоёв государствообразующего народа. Из этого неотвратимо вызревал конфликт еврейских общин с буржуазной государственной властью, которая возникала в ходе Национальной революции. Следствием чего, в конечном итоге, было подавление коммерческого политического интереса режимом военно-политической диктатуры, что сопровождалось безжалостным подавлением евреев.

V.

 Европейские цивилизации всегда имели чётко выраженное верховенство государственного организующего начала над собственно народным сознанием. Это обеспечивалось и культивировалось господствующим положением военно-управленческого сословия и военной демократии. Изначальные европейс­кие традиции государственности, которые складывались в Древней Греции и Древнем Риме, развили очень сильные культуры особой, гражданственной цивилизованности, которые постоянно выдвигали на передний план воспитание гражданского государственного мировоззрения, утверждая его над религиозным народным. При такой государственности значение военно-политического воспитания, общественного патриотизма было очень высоким, самые яркие таланты из среды народа привлекались для их освящения, чтобы творчески создавать особое общественное