Калаф Подобные чудовища бывают Средь демонов, но вряд ли средь людей, Будь я отец, я сжег бы на костре Такую дочь. Барах (глядя в сторону города)
Вот друг мой Измаил Идет в слезах, несчастный воспитатель Казненного царевича. Те же и Измаил.
Измаил (плача, выходит из города)
О друг мой, Погиб церевич. Роковой удар, Зачем ты пал не на мою главу! (Горько плачет.)
Барах Но как ты допустил его пойти На испытанье? Измаил Друг, не отягчай Тоски укором! Я свой долг исполнил. Будь время, я бы известил царя, Но было поздно, доводы - бессильны, К тому же воспитатель не начальник, А лишь слуга царевичу. (Плачет.)
Барах Утешься!.. Будь истинным философом. Измаил 'Утешься'!.. Меня любил он и не расставался Со мною до конца. Его слова Вонзились в душу мне и будут вечно Терзать ее, как острые шипы. 'Не плачь, - он говорил, - мне смерть отрадна' Раз мне не суждено владеть жестокой, Скажи отцу, чтоб он меня простил За то, что я уехал самовольно. Меня ослушным сделала боязнь, Что он мое желанье не одобрит. И покажи ему ее портрет... (Достает из-за пазухи портрет.) Увидев, как надменная прекрасна, Меня простит он и с тобой оплачет Мою судьбу'. Так молвив, он сто раз Поцеловал проклятый этот образ. Затем подставил шею, и я видел (Ужасный, гнусный вид!), как в тот же миг Кровь хлынула, и туловище пало, И голову царевича палач Взметнул в руке. От ужаса и скорби Не видя света, я бежал. (Бросает портрет наземь и топчет его.)
Проклятый, Чудовищный портрет, валяйся тут, В грязи, растоптанный. О, если б мог я И Турандот вот так же растоптать! Вручить тебя царю? Нет, Самарканд Меня уж не увидит. Вечно плача, Среди пустынь я распрощаюсь с жизнью.
