Только сейчас Мик понял, до чего же миниатюрна эта женщина. Метр пятьдесят, максимум пятьдесят пять ростом. Она ждала, зябко кутаясь в легкую курточку, и он, помедлив, ответил:
— Я — Мик Пэриш.
— А я — Фэйт Уильямс, — вежливо и смирно, как воспитанная школьница, ответила она. — Спасибо, что выручили меня.
А-а, черт! — подумал Мик и озадаченно сдвинул фуражку на затылок.
— Это мой служебный долг, — коротко бросил он и исчез в темном прямоугольнике двери.
Не вспомнила. Даже имени его не вспомнила. Что ж, может быть, так оно и лучше. Если уж и он не узнал ее сразу, то чего же требовать от нее?..
Вместе с Миком в кухню ворвался холодный воздух.
— Ну и погодка! — сообщил он, стряхивая с плеч и фуражки снег. — Собаку во двор не выгонишь…
И с этими словами он направился прямо к кофейнику. Секундой позже он уже стоял у стойки с чашкой дымящегося ароматного напитка в своих огромных ручищах. Из-под расстегнутой серо-зеленой зимней куртки выглядывала довольно свежая форменная рубашка цвета хаки с серебряной звездой. Глаза Мика, поблуждав, волей-неволей остановились на гостье, смиренно сидевшей за столом. Да, все правильно, те же белые, сахарно-белые волосы, только на этот раз взбитые в волну кудрей, мягко ниспадающую на плечи. Волосы, по которым так и хотелось пробежаться рукой, на ощупь определить их фактуру.
И лицо — то же самое, нежно очерченное, разве что возле губ залегла жесткая складка, а в глазах появилась усталость. Да, потрепала тебя жизнь, подумал Мик, торопливо отводя взгляд от ее нежно- розовых, чуть припухлых губ.
И тут в нем что-то оборвалось, и он замер с чашкой в руке, до неприличия откровенно уставившись на нее: женщина была беременна! Совершенно определенно беременна — месяце на пятом, если судить на первый взгляд; может, даже на шестом. Мик сам поразился своей реакции — его словно обожгло изнутри. Он медленно перевел взгляд на бедное лицо.
— Миссис Уильямс, — сказал он, вновь обретя дар речи. — Вы не хотите мне рассказать, что вообще с вами случилось?
Руки гостьи судорожно сжали чашку с кофе, до которого она даже не дотронулась. Не женщина, а комок нервов, с досадой констатировал Мик.
Прошло секунд десять, прежде чем она ответила, по-прежнему не поднимая глаз:
— Вы о чем?..
Фыркнув, Мик глотнул кофе.
— Беременные женщины не несутся ночью в гололед на бешеной скорости неизвестно куда… По крайней мере, я всегда так считал.
Женщина прикусила губу.
— А почему бы и нет?
— Почему бы и нет?.. — в раздумье повторил помощник шерифа.
Уймись, Мик, — предостерег он сам себя. Если ты не прекратишь расспросы, то, чего доброго, получишь ответ. Не взваливай на себя чужие проблемы. Хватит разыгрывать из себя спасателя заблудших душ, тем более что она сама ни о чем тебя не просит, и даже, пожалуй, твоего участия и твоей помощи боится больше всего на свете.
— Видите ли, — услышал он вдруг свой собственный голос, — обычно беременные женщины озабочены тем, чтобы иметь возможность в любую минуту вызвать врача или просто позвать кого-нибудь на помощь. Что, ваш муж приедет через день или два?
Мик успел заметить, что на пальце Фэйт нет обручального кольца, но само по себе это обстоятельство еще ни о чем не говорило. Вглядевшись, он увидел еле заметный след на пальце — явное напоминание о недавно снятом кольце. Развод, так, вероятно, надо понимать.
Женщина побледнела еще больше: лицо ее приобрело пепельный оттенок. Что за ерунда? — невольно спросил себя Мик. От невинного вопроса она приходит в ужас, как от сообщения об атомной бомбардировке.
— Мне кажется… Извините, но мне кажется, вас это не должно касаться, — еле слышно ответила женщина, поднимая на него глаза.
— Боюсь, что должно, — сухо возразил Мик. — Хочу я того или нет, но отныне вы будете моей ближайшей соседкой, а я соответственно — вашим единственным на несколько десятков миль соседом. Если что-то стрясется, это неизбежно затронет и меня, миссис Уильямс. Вы что, собираетесь жить одна?
Голубые глаза женщины затравленно забегали. Потупив взгляд, она вжала голову в плечи и дрожащим голосом ответила:
— Да.
— А-а, черт! — пробормотал Мик и вздохнул. — Разговорчик у нас, однако, получается… А больше вы ни о чем не хотите мне сообщить?
Глаза Фэйт Уильямс затравленно забегали по стене. Она явно была сбита с толку.
— Сообщить?..
— Да, сообщить. Например, где папаша вашего будущего ребенка? Знает ли он о предстоящем рождении младенца. Стоит ли ждать его внезапного появления и неприятных разборок или же он дал деру и в ближайшие лет сто можно не бояться, что он здесь объявится?
— Но это в самом деле не должно вас… не должно вас беспокоить, — слабо запротестовала Фэйт. — В любом случае я не стану вас тревожить. Ни вас, ни кого-либо другого.
— Не все в нашей воле, мэм.
Все-таки лучше сразу расставить все точки над «i», подумал Мик. Может быть, все уяснив, эта дамочка придет в себя, быстренько упакует чемоданы и поспешит обратно в свой солнечный Техас?.. Выдвинув ногой из-под стола табурет, Мик уселся на него, приготовившись к нудной, но, кажется, неизбежной и необходимой беседе.
— Поймите, — сказал он, от дома Монроузов до ближайшего населенного пункта тридцать шесть миль. А до единственного соседа, то бишь до меня, четыре с половиной мили, если по дороге. Еще дальше, в десяти и двенадцати милях отсюда, проживают семейства Лэйердов и Уайетов. Если с вами произойдет что-нибудь более серьезное, чем приступ головной боли, звонить за помощью придется соседу. Такой тут порядок. Он не нами заведен и не нам его отменять, вы согласны?
Мик поглядел на нее, и Фэйт, поколебавшись, кивнула.
— Так вот, вам придется несколько дней пожить у меня. Пока к вашему дому не будет подключено электричество, пока не будет заполнен резервуар с пропаном, пока у вас не установлен телефон, снятый после смерти прежнего хозяина. Не может быть и речи о том, чтобы я разрешил вам оставаться одной в нетопленом доме, не имеющем к тому же никакой связи с внешним миром. Если у вас было такое намерение — выбросьте его из головы. Впрочем, вы и сами не настолько упрямы, чтобы настаивать на этом. Теперь убедились, что меня это касается? Поскольку я ваш ближайший сосед и поневоле причастен ко всем вашим возможным неприятностям и проблемам. К тому же мой служебный долг заботиться о благополучии и безопасности всех обитателей этого округа, и с того момента, как вы вошли в их число, ваше благополучие и безопасность — моя забота. Я доходчиво объясняю?
Лихорадочно кусая нижнюю губу, женщина еле заметно кивнула:
— Я не стану доставлять вам неприятности, обещаю. Я бы вообще не хотела, чтобы кто-то из-за меня беспокоился.
Было в ее торопливом ответе что-то такое, от чего Мик лишь тяжело вздохнул. Ясности не прибавилось, наоборот, им все больше овладевала смутная тревога. Что-то здесь было нечисто, и готовность, с которой женщина соглашалась с ним, угнетала и ставила в тупик.
Задумчиво проведя пальцем по подбородку, Мик решил, что пора наконец заняться ужином. В конце концов, за эти десять минут он наговорил больше, чем за целую неделю службы. Да и не в его правилах давать людям советы, пусть каждый для себя все решает сам.
Но, поднявшись, он увидел ее скорбно опущенную голову, и его словно молнией ударило.
