Шла замуж за Юлдаша-тракториста в Баяуте хлопководка Латофат,и жар от их любви пылал на тристаокрестных верст, и пелась песня в лад.И новобрачных круг гостей согласныйсмущал безбрежьем дружбы и родства,и предсказал им старец седовласыйпо веку счастья. Пусть их сложат в два!А в хрустале пылали розы немо,что ни бутон — в яйцо величиной.То был не стих в шесть строчек,а поэма, покамест не написанная мной.И старика рябого, безбородогоспросил я: «Чьи взрастили их края?»— «Хоть дом их — наш совхоз, а нянька я,не перечесть мне всех колен их рода.И если есть до поисков охочие,так тут и выбор полный, и простор:их маточники из Москвы и Сочи,из Киева и Бостандыкских гор!..»И разомлел сосед мой и распелся:«В них всё слилось, всё свой нашло уклад —роса лесов, рябины сок и персика,рассвет над рожью, над волной закат…»Ты прав, старик, прав, соловей в ударе.Прав, мастер от мотыги и поэт.Я знаю сам сердца, дороги, дали,откуда этот свет и этот цвет.Всё сеяно тут нами и лелеяно,и всякий труд благословен и свят,но начинался от декрета Ленинана Мирзачуле каждый дом и сад.Нам сто народов братья и попутчики,но вместе все мы — спутники при нем!В совхозе свадьба. Пробки бьют, как пушки,пылают розы полднем и огнем.1961
Перевод Н. Грибачева
УЧИМСЯ ДУМАТЬ
Мухтарджан спросилу своей шестилетней сестренки:«Мунисхон, а скажи по правде:ты думать умеешь?»Мунисхон удивленно взглянула на брата,хмыкнула, вздохнулаи, наконец(конечно, чтоб выиграть время, —о, женское это лукавство!),спросила:«А как это — думать?»Мухтарджан посерьезнел,свел брови на переносьеи показал:«Вот, я думаю…»«А о чем ты думаешь?»— «У-у, о многом!Вот… была бы… гора мороженого,или целый казан каймаку,или весь наш сад — из одной черешни,или сыр — во-от такой, как дом…»У Мунисхон потекли слюнки.«О-ой! — сказала она. —Подожди, братик,я тоже попробую:вот… была бы хоть одна кукла,чтоб не портился сразу завод!И чтоб она меня видела,даже если закроет глаза…»