Темноволосый Ральф Ванденфельс наморщил лоб. Его мысли опять вернулись к работе, которой он занимался.
— Собственно, мне бы надо еще раз принести орудие убийства.
— Ну, тогда сходи в чулан.
Так техники называли комнату, где хранились вещественные доказательства, помещавшиеся в специальных шкафах, в которых постоянно поддерживался вакуум.
— У кого сегодня ключ? — спросил Ванденфельс.
Ключ постоянно менял хозяина.
— У меня.
— Спасибо.
Ральф взял ключ из рук коллеги. Ванденфельс уже заранее радовался тому, что через месяц поедет обратно на родину. Его тянуло в Мюнхен, где он мог по-настоящему провести весну. Там он мог пить в парке пиво и флиртовать с девушками.
У него была приятная внешность, он был высокого роста и любил носить трехдневную щетину, которая придавала его щекам загадочный черно-голубой оттенок. Впрочем, сейчас он об этом не думал. Не думал он и о мюнхенских девочках, ходящих по Швабингу, — нужно было принести нож.
Для решения проблемы с ключом было найдено хорошее решение. Ральфу также уже несколько раз доверяли брать ответственность на себя. Теперь, пройдя по коридору, он сразу нашел замочную скважину, дважды повернул ключ, толкнул дверь и ступил в темноту.
То, что произошло потом, было цепью трагических совпадений. Если бы Ральф Ванденфельс сначала зажег свет, с ним бы ничего не случилось. Он тогда смог бы сразу же увидеть, что происходит. Сейчас же он закрыл за собой дверь в темноту, ступил еще шаг вперед, развернулся и протянул правую руку вправо в поисках выключателя. Ральф нашел его не сразу, однако заметил что-то необычное. Выяснилось, что он потерял способность двигаться!
Он просто приклеился к полу. Хотя его правая нога и могла шевелиться, ее трудно было поднять вверх. На лбу у него выступил пот. Молодой ученый не мог объяснить, что происходит. Сердце его бешено колотилось. Он помнил, что уже не один раз бывал в этом помещении и что все было нормально. Теперь же…
Что же его не пускало? Ральф бормотал какие-то слова, не понимая их значения. Он вытянул руку еще сильнее и достал до выключателя. Движение пальца — свет под потолком замигал, и в комнате стало светло. Ральф Ванденфельс посмотрел на свои ботинки, и у него перехватило дыхание.
От внезапного испуга ему даже стало жарко. Этот огонь внезапно сменился ледяным холодом, и озноб затряс его до самых ног.
Перед ним расстилалось что-то вроде черной трясины, отвратительно пахнувшей смертью, трупами. Жижа эта, как толстый ковер, покрывала почти весь пол комнаты. Было от чего прийти в ужас!
Ральф Ванденфельс медленно поднял голову. Движения у него были какие-то скованные, страх превращал все в подобие замедленного фильма. Он посмотрел вперед и увидел шкаф, где хранилась масса, вырвавшаяся из сосуда и расплывшаяся по полу комнаты.
Ральфу Ванденфельсу эта масса представлялась каким-то заколдованным ковром, который его удерживал и не хотел отпускать. И этот ковер двигался…
Жуткое впечатление производила его поверхность, по которой шли легкие волны, как будто от дуновения ветерка. В массе заключалась некая сила, вызывавшая движение пузырьков, поднимавшихся к поверхности и там лопавшихся. При этом возникал шум, напоминающий шипение, от которого мороз пробегал по коже. Ральф хотел открыть рот, чтобы позвать на помощь, но у него ничего не получалось. Этот кошмар его как будто парализовал.
Это было еще не все. Где-то в середине комнаты, на поверхности или прямо под ней, вырисовывалось что-то, чего он не мог постигнуть, нечто, чего он никак не ожидал увидеть. Ральфу даже не было страшно, интеллект ученого отказывался понимать то, что он видел.
Откуда только в эту массу могло попасть человеческое лицо? Ральф стоял, чувствовал, как давится, и как то, что находилось у него в животе, постепенно ползет вверх. Губы его дрожали, мысли бешено проносились в голове, и, несмотря на вынужденную скованность, он пытался обдумать свое положение и найти в нем какую-то логику.
Невозможное стало возможным, а безумие — осмысленным.
Хотя он даже не мог пошевелиться, его всего трясло. Пот тек длинными струйками по его щекам и исчезал где-то под воротником рубашки. У него было такое ощущение, как будто какой-то кулак ударил его в солнечное сплетение и хочет вывернуть все внутренности наружу.
Дышал он с трудом, но, когда вдыхал, воздух со свистом врывался в легкие.
От лица перед ним как бы исходило какое-то магическое притяжение. Это было женское лицо. Оно, как тень, вырисовывалось над этим ковром из трясины или прямо в ней, и понять это было невозможно. Сам он эту массу не изучал, однако между делом слышал от коллег, что анализ обнаружил у нее те же свойства, что и у человеческого тела.
Таким образом, эта масса когда-то была человеком. Такой напрашивался логический вывод.
А как же лицо? Это было лицо женщины, от него даже исходило какое-то сияние, а когда по массе проходили волны, начинали двигаться губы и щеки. Тогда казалось, что лицо ухмыляется и наслаждается его оцепенением.
Ральф не понимал, как долго он стоит на этом месте. Минуты прошли или только секунды? Понять этого он не мог, потому что уже потерял всякое ощущение времени. Для него было ясно только, что ему нужно было как можно скорее отсюда уходить.
Он пока еще просто стоял на месте. Слишком сильно притягивало его внимание, открывшееся перед ним зрелище. Он то закрывал, то открывал глаза, текший по лицу пот жег их, как сильная кислота. Наконец он поднял правую ногу… Нет, это он хотел поднять ногу, но она осталась на месте. Ральф посмотрел вниз. Нужно было найти объяснение и для этого феномена. Здесь его ждал второй, еще больший шок.
Его правая нога осталась совершенно неподвижной, она была уже закрыта черной массой, дошедшей почти до колена. Было похоже, что масса хочет втянуть его в себя, чтобы проделать с ним то же самое, что и с другими людьми. Масса пожирала его… Ральф Ванденфельс застонал. Он все еще не звал на помощь, но понял, что уже и предметы в комнате видит совсем по-другому. Казалось, что все они стали больше…
Однако дело было в том, что не они стали больше, а он сам уменьшался, опускался в трясину, которая постепенно проглатывала его ноги.
Коленей уже не было видно. Ноги уже совсем ничего не чувствовали.
— Боже мой, — прохрипел он, — боже мой, я же…
Черная адская масса была беспощадна, она тащила его, уменьшала, и Ральфу казалось, что женское лицо не просто смотрит на него, но и смеется над ним, наслаждается его отчаянием.
Он все глубже проваливался в массу. Шанса на спасение не оставалось. Его охватило отчаяние. Все было ужасно, так ужасно, как сама смерть.
Ральф превращался в карлика! Он провалился уже по бедра. Теперь он начинал чувствовать некое тепло. Над черной поверхностью проносился как бы какой-то туман. А он погружался все глубже и глубже. Масса не знала пощады. Она бурлила и всасывала в себя то, что было на поверхности, она бродила и проглатывала свою жертву.
Ванденфельс пошевелил руками, которые он поднял вверх в беспомощном жесте. Глаза у него почти вылезли из орбит. Ральф широко раскрыл рот, лицо его побледнело, и он почувствовал, что его сердце колотится еще быстрее. Оно превратилось в насос, работающий в бешеном ритме. Эхо насоса отдавалось до глубин его мозга, и он слышал это эхо, как колокольный звон.
Страх и сумасшествие слилось воедино. Все это вместе давало невыносимое ощущение ужаса. Чем глубже он погружался и чем больше таким необъяснимым образом уменьшался, тем сильнее в его нос проникал обжигающий запах. Еще сильный вдох, и Ральф Ванденфельс упал вперед. Лишь теперь он хрипло закричал, но уже и это не могло помочь. Дьявольская масса была сильнее и проглотила его.
— Куда запропастился Ральф?
Это спросила Эстер Шапиро, одна из молодых ученых-физиков, темноволосая женщина, родом из
