- Да. Ты часто тупишь, тебя можно сбить с толку, но ты упрям и трудолюбив. Можешь даже считать себя слабаком. Это только делает тебя более сильным.
А еще ты меня снова хочешь заполучить - свою любимую игрушку, которую ты не успела настроить под себя. Так будет правильнее сказать. И честнее. И я, мать твою, не буду отвечать на этот открытый, честный и такой обезоруживающий взгляд.
- Второй вопрос...
- Синдзи, у нас не так много времени...
- ...Что будет с Рей Аянами?
Это был неправильный вопрос, понял я, заметив, как меняется ее лицо. 'Ох ты ж, так она ничего не понимала, да? Ни того что я привязался к этой Еве, ни того, что я держу ее дома по своей воле... Как она там сказала? 'Пытались подставить' - ну да, ну да. Лучше, чем я сам себя, меня никто не подставит'. И еще - почему мне так весело? А, знаю. Эта ее гримаса означает, что на самом деле никто не приказывал Аянами навязываться ко мне - Майя просто сделала такой вывод. И это...
- Ты ее обезвредишь.
Пустота - пустота и взаимопонимание. Я понял, что Майя пошла в 'Чистоту' по убеждениям. Майя поняла, что я жалкий любитель синтетической плоти.
Ну что ж, раз мы так хорошо все поняли...
- Нет.
И не надо так смотреть на меня. Все ты слышала и все ты поняла - причем очень правильно. Но я могу и перефразировать:
- Заявления не будет.
- Уверен?
Гм. Как-то просто она все переиграла. Домашняя заготовка?
- Уверен.
А ее ведь задел отказ - все же я слишком долго жил с ней, пусть и давно. А еще больше ее задело то, почему я отказался, и, наверное, она поняла это даже раньше меня. Я почти горжусь тобой, Майя.
- Ладно. Тогда мы пришли сюда по другой причине. Сделать свое официальное заявление.
Мне снова стало холодно - будто ее ледяная ладонь снова вернулась на мою щеку. На лице Майи не осталось и следа румянца - она была в бешенстве. А я потихоньку прозревал, вспоминая давешние слова Кацураги.
- Я расскажу, как корпорации управляют блэйд раннерами, - спокойно, слишком спокойно сказала Майя. - Как отец подсунул сыну куклу, чтобы замять неудобное дело...
Она взмахнула рукой, и я невольно посмотрел в сторону. Ее подручный толкнул к нам двоих парней с телевидения. У оператора - рослого парня, американца вроде - тряслись руки, а репортер поминутно поправлял платочек в петлице. 'Дурацкая какая расцветка...'
Глаз закрепленной на треноге камеры пытливо смотрел на меня, и я не мог ничего с этим поделать. Сейчас это все прозвучит в эфире - эфир нам дадут, медийщикам плевать на все, кроме рейтингов. И меня вытравят из управления, черт, да я даже отсюда смогу свалить только в 'бездну', и то если мне очень повезет. Я превращусь в символ - скверный такой символ - и в мишень, и в конце концов... Да. В конце концов я прибьюсь-таки к 'Чистоте', хочу того или нет. Просто потому, что мне все будет пофигу.
Да. Да и еще раз да.
А еще я не успею забрать Рей. И снова - пыль, квартира, и тело Евы, которая не дождалась меня.
- Не передумал?
Я просто молчал - позорно, потерянно молчал, сражаясь с образом мертвой Аянами. Да что ж меня так зациклило на тебе, гребаная ты подделка под человека? Я слова не могу сказать, и молчать мне нельзя, и вообще... И вообще - поздно уже.
Майя кивнула и ее лицо исчезло за створками забрала шлема, а оператор уже встал у камеры, а репортер все теребил свой платочек, все теребил и теребил его, и оглушающий этот шорох, и этот грохот дыхания десятков людей вокруг, и кто-то подвывает в том углу, по башке бы ему врезать...
Я вдруг понял, что мне делать.
Что я буду говорить, как я все объясню - это потом. Главное - сделать.
Потому что когда Майя повернулась ко мне спиной, я увидел маркировку на обойме ее беретты.
'На них керамическая броня. Эффективное поражение ВЭ-пулей - десять метров'.
Я сделал крохотный шажок.
'Встроенные передатчики - они все слышали наш разговор'.
Где-то в голове что-то с тонким писком надломилось. Это значит, я прошел точку невозврата. Дальше надо или выплеснуть или захлебнуться, потому что время уже густеет - в каждый удар сердца проваливается все больше и больше этого вязкого тягучего времени.
В один шаг я оказался рядом с Майей - этот шаг забрал у меня пару минут жизни. Сорвать с ее пояса беретту, пока она поворачивает голову - еще минута. Поднять добротный, утяжеленный ствол, приспосабливая руку к непривычному оружию.
И еще минуту я взял взаймы сам у себя.
'Спасибо, что закрыла шлем, Майя. Право же, не знаю, смог бы я выстрелить'.
А потом мне словно всадили в затылок иглу.
*no signal*
Я открыл дверь в свою квартиру с третьего раза: меня шатало, голову раздирало болью, и мир вокруг был окрашен в пульсацию моих несчастных глаз. Больно было даже моргать.
- Аянами...
Это голос? Нет, брат. Это хрип.
- Аянами!
Она выходит в прихожую - и я почти падаю на нее. Ева обхватывает меня, прижимает к себе, и я понимаю, что ее сердце бьется, как и всегда - ровно, четко, мерно. Как проклятый метроном, по которому я настраивался для игры на скрипке.
Мое собственное сердце натужно досылает порцию крови в мозг и замирает.
- Аянами...
- Икари.
Мы молчим. Она держит меня - теплая, мягкая, близкая, а я бессильно вишу в ее объятиях и не знаю что сказать, с чего начать.
- Что с вами?
'Ты умничка. Я ни о чем не жалею'.
- Я их убил.
- Кого?
- Их. Всех. Всех, кто знают о тебе.
Вспышка.
- Вы? Убили?
- Да.
- Зачем?
Вспышка.
'Зачем'.
- Я не хочу тебя потерять, Аянами.
- Почему?
- Потому что...
Вспышка. Вспышка.
Я закрываю глаза, но резкий, почти тугой свет - и там, под веками.
