беспокоило, что все закончилось, а я по-прежнему жив.
Сегодня я покончил с первым делом из 'нашего' прошлого, делом, которое я хотел закончить. Потом я планировал выбить из 'Чистоты' все о сговоре. Потом - сделать что-то еще. Да, точно: убить Нагису. Потом - оставить эту планету и улететь вместе с Рей.
В закат. В титры. В хэппи энд.
Надо бы отомстить, с деловитостью пьяного подумал я, поворачивая в переулок. Чтобы все было правильно и по справедливости, чтобы от беловолосого недоноска даже капли LCL не осталось. Чтобы управление горело в аду - в полном составе и в одном котле.
'Ага. Без оружия. Без сертификатов. Без денег. И - почти наверняка - на прицеле. Ну не герой я. Не герой'.
Я глотнул немного обжигающей дряни и зевнул: в этой 'бездне' с системами фильтрации проблемы, в воздухе явно многовато углекислоты. Даже игольчатый ком поутих, хоть и дышалось от этого не легче.
Говорят, такое можно пережить. Просто пересилить себя, закрыться от мира или наоборот - заняться чем-то. Так переживают смерть самых близких людей, не то что смерть какого-то там синтетика, знакомого без года неделю. Но мне страшно возвращаться домой, потому что я точно знаю: сегодня не поможет музыка, и мне придется лечь спать с мерзким фаршем в груди. 'Какое там спать, брат. Ты будешь лежать и молиться, чтобы за тобой поскорее пришли'.
Я сразу приметил эту компашку: дорогой ховеркар, быдлячьи курточки. И главное: нет ни единой девицы, парни просто расслабляются, двое явно под 'песком', у троих на лицах татуировки. Самое оно, то, что надо. Интересно, если их обозвать пидорами, этого хватит? Или их такое не обидит? Я подходил, на меня уже косились.
Простите, уважаемые коллеги, но свою смерть я предпочитаю выбирать сам. Рей не смогла, она умерла, как любая Ева-беглянка. А я не хочу умирать как плохой и потенциально болтливый, кому-то там неугодный блэйд раннер. Ей-ей, пьяная драка - это в разы круче.
- Здравствуйте, пидоры, - сказал я.
'Может, стоило вены разрезать?' - запоздалая мысль совпала с прозрением: а ведь могут и просто покалечить. Придется, значит, наверняка.
В голове быстро взлетел тонкий писк, что-то надломилось.
Время послушно загустело, и я смотрел, как первый удар черепашьим темпом ползет мне в лицо. Я могу уклониться от этого замаха примерно пятнадцать раз, ударить в ответ - еще семь, а кулак не пройдет и половины пути. Такая вот прикольная алгебра. Но моя задача - просто раззадорить ребят - раззадорить и сделать так, чтобы в этой драке я гарантировано умер.
В 'берсерке' мне хватит даже простого удара по грудной клетке.
Спасибо, что ты у меня была, Аянами.
*no signal*
Вот так всю жизнь я и бегаю. От одной проблемы к другой, от одной - к другой. От одной - к другой. От недо-семьи - в академию, из академии - в отношения, из отношений - в работу. И в моей жизни так и остались: и отец, и отношения, и работа, но все это дерьмо приобрело такой налет безысходности, что я так и не понял главного.
Бегал-то я от одиночества.
Собственно, можно уже считать, что добегался.
Рядом сидела Рей - это был какой-то парк или вообще не пойми что. Садик, что ли. Небо было сплошь желтым и светилось словно бы все и сразу, никакого солнца, никакого освещения. 'Очередной бред о колонии. О провалившейся идее рая на двоих'. Аянами смотрела перед собой, медленно водя рукой в воде. Вон оно как, тут еще и водоем.
Молчала Рей, молчал я. А еще мне совсем не больно.
Рай, понял я. Попадают ли синтетики в рай? Я одернул себя: ты что, идиот? Аянами никуда, кроме рая, попасть не могла, и плевать, синтетик она или нет. Главное, что внутри.
- Не главное.
Я обернулся и понял: нет, это не рай. Тут есть Аска.
- Главное - это ты сам. Если ты видишь бога в Еве, то это твоя личная проблема.
- А мне казалось, что проблема - это когда себя считаешь богом.
- Тогда эта проблема не личная. Тогда это проблема для окружающих.
- Странно. Рей стала для меня всем, но почему-то это напрягло именно окружающих. Не видишь противоречий, Аска?
- Нет.
Мир вокруг менялся, он разваливался на куски, и даже водоем зарос кровавой травой. Пустые стрельчатые арки, желто-оранжевое небо.
Это ад, понял я. Добро пожаловать на встречу с сомнениями. Кто там мечтал о пекле для управления? Ознакомься сам для начала.
- Человек создал Еву, не разобравшись сам с собой.
Я обернулся. Нет, это не ад. Со мной по-прежнему Рей.
- Я не знаю, кто там создал человека - бог или природа, - пожала плечами Аска, - но у этого создателя явно был повод сходить к психиатру. Так что ничего страшного. Может, создавать разум - это признак безумия?
Это великолепно. Это феерично: застыть на границе какой-то хрени с двумя призраками, говорить о вечном и понимать, что это все - в моей голове. Я четко осознаю, что это бред. Я брежу о гребаной этике, это безумие, и нечего тут разводить дебаты о гранях человеческого.
Я понимаю, что вопреки всему-всему: вопреки режущей тоске по Рей, вопреки бандитам, Нагисе и коллегам из управления, вопреки собственным желаниям -
Я снова жив.
*no signal*
Вокруг была подсвеченная снизу оранжевая жидкость. Я висел в ней, и в мареве просматривалась какая-то ерунда - трубки, катетеры, зажимы, манипуляторы. А прямо передо мной за толстым стеклом стояли темные силуэты.
Ничего не болит. Это хорошо, и это главное.
'Я в LCL'. Стоило мне оформить эту мысль, как жидкость забурлила, и через секунду волосы налипли мне на лицо: 'универсальную кровь' спускали. LCL вязкими струйками стекала с оборудования, с зажимов, которые меня держали, она оплывала по мне, теплая и противная, и хотелось протереть глаза - в них все плыло и колебалось из-за пленки, которую не получалось сморгнуть.
'Я жив'.
Потом был душ - горячие плети дезинфицирующего раствора. Потом меня поставили на пол, а потом наконец я выпал куда-то наружу, прямиком в мохнатое большое полотенце.
'Как будто просто из ванной вышел'.
- Стоять можете?
Я кивнул. Вроде могу. У голоса не было интонаций, кроме общей вопросительной, не было модуляций и не было пола даже. Я убрал полотенце от лица и осмотрелся. Серый небольшой зал, стеклянная стена, из-за которой я выпал, уползает на место, медоборудование за ней втягивается в потолок. Буднично как-то.
- Назовите себя.
Я обернулся: все же парень, какой-то унылый типчик в бледно-зеленом лабораторном скафандре.
