Дневник.2007. Первая половина

кафедре, услышал нехорошую новость: Андрей Ковалев забрал документы – его допекли с пропуском, с общежитием. На это я сказал Светлане Викторовне: «Ты снайпер, отстреливаешь лучших». На этом, расстроенный, запер кафедру и уже чуть не сел в метро, как раздался звонок из Комитета по культуре: «Сергей Николаевич, мы вас ждем». – «А разве сегодня?» Уже второй раз у меня складывается впечатление, что кто-то из связных просто не хочет, чтобы я присутствовал на экспертном совете.

Но сначала был президиум, а через полчаса и совет. Спорили до хрипоты и там и там. На президиуме я вцепился в некоторые ситуации, как бультерьер. К счастью, по спорным вопросам всё же шли единым фронтом: В.А. Андреев, С.И. Худяков и я. Когда почти все утряслось, начался второй круг. Но с совета вынужден был уйти Андреев. При возникновении вопроса о

«дизайне», который мы на президиуме решили на год отложить, я пустился в дискуссию. Вспомнил старое: как в цирке тигров перед выступлением рассаживают по тумбам. В процессе спора с чувством глубокого удовлетворения позволил вычистить из кинорубрики некоего композитора, из архитекторов – пару чиновников. С подачи Веры Максимовой все же дали премию актрисам театра Фоменко и даже вписали туда Кирилла Пирогова. Я не забыл подчеркнуть, что спектакль, который не очень понравился нашим театроведам, понравился мне и Юрию Полякову. Справедливость восторжествовала – из бывшего Центрального детского получит теперь премию не один. Не давите на комиссию!

К В.С. приехал уже около семи часов. Кормил, ходил по коридору, переодел, заставил почистить зубы.

2 июня, суббота.Утром ездил на «Бабушкинскую» – отдавал деньги нянечкам и отвозил, вернее, уже отводил В.С. на диализ. Делаю это, имея в виду несколько мотивов. Во-первых, расхаживаю ее в надежде, что она опять станет на ноги. Во-вторых, только в этом случае хоть как-то можно проконтролировать то, что ей введут. Я уже наблюдал случаи забывчивости персонала. В частности, сегодня опять пришлось напомнить сестре о необходимости ввести назначенное лекарство. В-третьих, мне интересно наблюдать эту трагическую публику «перед взлетом». Ожидая начала диализа, они внимательно приглядываются друг к другу. В.С., несмотря на нездоровье, шепчет мне реплики. Это характеристики, иногда убийственные.

Опять, как и в прошлый раз, появление В.С. «на ногах», а не на каталке или в коляске, воспринято было как событие особое. Значит, не всё потеряно, значит «оттуда» возвращаются.

Вчера вечером звонили из «Юности» – надо ехать на «Маяковку» за третьей порцией верстки. Забрал на обратном пути из больницы. И читал дома, предвидя все возможные скандалы, которые ждут меня после публикации.

Весь день ел, чтобы не прокисла, окрошку. Чего, собственно, не поехал на сутки с хвостиком на дачу? А потому что обещал Валерию Есину сходить на первый выпускной вечер хореографического училища при театре «Гжель». Сегодня в концерте выступает мой внучатый племянник Алеша.

Концерт был почти замечателен. По крайней мере, освежил в памяти музыку всей балетной классики. Конечно, ребята и девочки в своей массе до училища Большого театра не дотягивают. Недаром для Солора и Принца («Лебединое») пригласили двух прекрасных танцовщиков из Большого. Но тем не менее один «местный» номер был грандиозен. Это знаменитый балетный фрагмент на музыку Пуни «Океан и жемчужины». Не очень подготовленная публика, состоявшая, в основном, из родни танцующей молодежи и потому готовая хлопать каждому прыжку, здесь устроила немыслимую овацию. Фантастически танцевал парень, почти мальчик, Денис Родькин. Невероятный прыжок, грандиозное зависание; я вспомнил легенды о Нижинском. Каждый жест исполнен такой чистоты формы и такого изящества, что, невольно сравнивая со всеми другими, понимаешь – здесь не только выучка, но и нечто от божественной природы. Это, подумал я, событие не только в жизни Дениса, но и в моей собственной. Мне теперь никогда не забыть этого полета и этих божественных движений. Самое поразительное – я этого парня вспомнил. Год назад я был на дне рождения Наташи, жены моего племянника Валеры. Среди гостей был со своими родителями и друг Алеши Денис. Обычный худенький паренек. Они недолго просидели за столом. Минут через двадцать ушли играть в футбол, но сначала, переодевшись, покрасовались перед взрослыми: у одного на футболке было написано «Марадона», у другого – «Пеле».

3 июня, воскресенье. Я все-таки сделал то, что собирался еще несколько дней назад – вывел В.С. на улицу. Хотя вчера резко похолодало, температура опустилась больше, чем на десять градусов, а к ночи почти на двадцать, и, когда я возвращался после концерта домой, на улице в рубашке было просто холодно. Это меня больше всего и смущало. Но я так много планов держу в себе, перебирая их и рефлектируя, когда что-то не делаю или забываю, что, придя в больницу, решил: сделаю, несмотря ни на что. Была ни была. Позавчера, когда стояла жара, – не вывел, скорее, поленился, вчера, когда стало прохладнее, сослался себе в оправдание на то, как бы В.С. не простудилась. Сегодня опять заколебался, а в душе, знаю, что просто трушу, справлюсь ли, ведь надо спускать на лифте, везти и поднимать обратно на коляске, и, знаю, эта мелочная и робкая рефлексии будет продолжаться все время. Потом, по моей просьбе, приедет Витя и одним махом, безо всяких проблем вывезет, будто делал это всю жизнь. Свои колебания даже высказал вслух. Но дежурившая сегодня самая лучшая нянька тетя Надя, сразу мне сказала: я сейчас свою кофту принесу, вези. Она же откуда-то достала и сравнительно легкую коляску.

Все оказалось значительно легче, чем я предполагал. «Так трусами нас делают раздумья». Коляску я взял скорее для страховки. В.С. сама дошла до лифта, мы спустились на первый этаж, я сначала вывел на улицу ее, потом вытащил коляску, немножко покатал в ней В.С., давая привыкнуть к воздуху и солнцу, а потом пешком, оставив коляску, прошли с ней метров двадцать до беседки и посидели там.

Это главное и основное, что совершил. В остальном – сибаритствовал. Вернувшись домой, доедал окрошку, чтобы не закисла, дочитал верстку для «Юности». В последней главе много повторов, но оставлю все, как есть, в конце концов, текст должен и дышать, а слишком хорошо выправленный создает ощущение синтетики.

Почему политика перестала меня интересовать? Может быть, она просто мельче того, что сейчас происходит у меня в семье? А что политика? На Украине Ющенко и Янукович свели ее исключительно к борьбе за власть и за руководство денежными потоками. Раньше хотя бы это не всем было заметно, а теперь так обнажилось, что власть, как таковая, упала на дно пропасти с помоями. В Москве и в Лондоне спорят: кем убит Литвиненко и чьим шпионом он был. Американцы хотят поставить свои радиолокационные станции в Чехии, а Польша, которая не может нам простить четыре ее раздела и потерянные барыши от эмбарго на ввоз мяса, что, впрочем, для нее важнее, нежели история, согласна, чтобы америкосы разместили на ее территории ракеты, направленные на Иран. Может быть, президенты и высшие управленцы тоже натужно придумывают себе работу?

Что там еще? Напечатан короткий список «Большой книги». Я вполне мог бы там по идее оказаться со своими дневниками. Все те же авторы и тот же хоровод полужурналистов. Втайне, наверное, завидую, но уже давно, взяв в пример В.Г. Распутина, скорее охраняя себя, нежели принципиальничая, решил, что таким образом действовать не стану. Список, вернее вырезку статьи Лизы Новиковой, Ашот опустил мне в почтовый ящик. Даже не знаю с чего начать, сплошные приколы. Хороша уже первая фраза: Вчера в ГУМе были объявлены финалисты Национальной литературной премии «Большая книга». Книга в ГУМе – неправда ли, точно вдвойне, и как пристрастие устроителей, и как объект ширпотреба. Церемонию вел председатель совета Центра поддержки отечественной словесности Владимир Григорьев, не забывавший призывать гостей поднять бокалы «за великую русскую литературу». Много бы я дал, чтобы мне сказали, сколько «Центр» получил из бюджета. А кто распределяет эти деньги, я догадываюсь. Как получает, так и организовывает. За одним столом сидели эксперты, за другим – строгие судьи, например, Петр Авен, Александр Мамут и Светлана Сорокина. С судьями, которые будут «судить», опираясь на мнения экспертов, все ясно. Теперь надо залезть в интернет и посмотреть «экспертов», которые, конечно, будут похожи на судей, как близнецы. Сказано – сделано: из 18 человек этого ареопага у 8-9 есть основание относиться ко мне недоброжелательно.

Процедура будет проходить, по Новиковой, так: Академики – (это члены жюри во главе с Вл. Маканиным– С.Е.) – получат тяжелые коробки с книгами финалистов в июне, чтобы расписаться в «ведомости» в октябре. По календарю это будет «летнее чтение». То есть по календарю картинки складываются примерно такие: Александр Мамут или Александр Гафин штудируют