случае налоги будут платить все. Вот тебе и правовое государство. В «неправовых» – в Германии, Дании, Щвеции – деловому человеку или местному олигарху приходится платить иногда до 80 процентов налога со своих доходов.
Прочел замечательную работу своего заочника Володи Машкова. Рецензия получилась слабоватой, потому что торопился. На кафедре что-то перепутали и отложили в папку мною уже читанных. Многое, правда, действительно, читано, в частности на семинаре мы разбирали прекрасный его рассказ «Рождество Матроса». Матрос – кличка собаки.
Пока занимался устройством продуктов в отделе кадров, подошедшая кассирша Светлана Михайловна рассказала, что у нее сегодня какое-то поветрие выпускников, которые не сдали вместе с обходными студбилеты и теперь платят штраф – 50 рублей. Кто-то ей признался: хотим-де сохранить студенческие с подписью Сергея Николаевич. Я-то лично думаю, что эти хитрецы хотят сохранить билеты для каких-то иных целей.
Последняя защита происходила и быстро и хорошо. На этот раз была одна комиссия; я всегда чувствую себя уверенно под крылом Андрея Михайловича. Должен также заметить, что этот рафинированный интеллигент, когда надо, способен не только держать фронт, но и рявкнуть как следует. Для меня неожиданным оказалось, что «с отличием» получили четверо из семерых моих студентов: Майя Новик, Володя Машков, Вадим Керамов и Ксения Туманова. Мне они все безумно нравились, но все же чуть-чуть не дотягивали Вадим и Володя. Ксения даже растерялась, потому что такой оценки сама не ожидала, несколько раз переделывая свою работу и защищаясь даже не со своим семинаром, а с заочниками.
Очень интересными были и две немолодые женщины, защищавшиеся у Юры Апенченко, с любопытными, но, к сожалению, по стилю не дотянутыми историческими очерками. На обратном пути из больницы я «взасос» – по Пастернаку – читал очерк о святой княгине Елизавете, сестре императрицы Александры Федоровны. Конечно, все это собрано, часто скомпилировано из источников, не самых по времени отдаленных, но если бы это еще прописать. Есть пассажи тяжелые.
После защиты во время нашего совещания за этих «документальных» девиц вдруг невероятно, почти до скандала, вступился Сергей Казначеев. Мы его урезонивали вчетвером, включая Федякина и Апенченко. Ни в какую. Была сказана даже такая фраза: «Всегда поступают так, как говорит Андрей Михайлович или Сергей Николаевич!» На минуточку Сережа забыл, что Андрей Михайлович – председатель государственной комиссии.
Вечером выпил, потому что знобило, терафлю и, даже не почистив зубы, заснул в домашней майке и трениках – так устал. Последняя мысль была о том, что утром надо успеть сварить бульон.
Утром съездил к В.С., специально чтобы ее накормить перед диализом. С собой была икра, две котлеты, термос с бульоном, который утром сварил из купленного два дня назад в «Перекрестке» мяса. Перед этим дал ей еще и то снадобье, которое мне передала врач-диетолог. Опять ужаснулся новому весу В.С. – 44. Я уже стал ее совершенно свободно поднимать. Как обычно перед электронными весами, у нас произошел конфликт по поводу снимания тапочек. В.С., если мы в очереди или в атмосфере, как перед отправкой самолета, когда уже объявили «пристегните ремни», будто входит в какой-то ступор. На этот раз я не выдержал и, когда пауза с затянулась, просто взял В.С. в охапку и поставил на весы. Тут она закричала. Потом было непросто посадить ее на кресло. Чувствуя себя кругом виноватым, я ставил контейнер с тремя абрикосами и несколькими ягодами клубники, надевал на нее бахилы, подключал наушники, но до сих пор корю себя за свою нервность.
Дома долго занимался кухней, собрался уже что-то сделать существенное, а тут звонит Валера Колесников, который заказывал мне статью про Григоровича: не хочу ли я сходить на премьеру «Корсара» в Большой? Да как же не хочу! И все насущное полетело. Только чего надеть?
По «Эхо Москвы» передали о драке между чеченцами и, вероятно, русскими ребятами. Сергей Цой, пресс-секретарь мэра, уже определил происшедшее как конфликт на межнациональной основе, виноваты, конечно, русские. По этому поводу что-то говорил и Рогозин. Среди прочих комментариев возникло и радикальное, но справедливое мнение Зюганова: виновата неправильная экономическая политика. Чуть ли не 80 процентов чеченцев и ингушей не могут найти себе работу на родине. Со своей стороны добавлю, что московским строительным властям, да и вообще властям выгоден приток иногородних сезонников, которым можно платить гроши, потому что у них один расход: питание, а все остальное – домой, нет ни коммуналки, ни транспорта, ни представительских расходов на быт и одежду, ничего больше. Наши за эти деньги работать просто не могут, у них не получится, они дома, у них родители, у них девушки, у них цветы на кладбище, у них здесь свадьбы и дни рождения. И националы еще несут с собой свой стиль жизни людей в лесу, где все дозволено. Русские ребята смотрят на них, как на штрейкбрехеров. Кстати, вчера, когда возвращался из больницы, опять у метро видел объявления о сдаче квартир. И в одном случае – «только славян», в другом – «кроме Кавказа». И это не национализм, который русским, привыкшим жить в многонациональном государстве, не свойственен, это нежелание связываться с людьми иного быта и иной нравственности. Это уже бытовой опыт.
Не могу просто что-то читать или смотреть – сразу пытаюсь все превратить в некоторые отклики, в абзацы дневника или странички какой-нибудь гипотетической статьи. Так и после «Корсара», огромного по нынешним меркам спектакля, который закончился только в десять сорок вечера, я сразу же подумал, какую бы замечательную статью мог написать об увиденном. Но при всех моих размышлениях, иногда довольно едких, смотрел я спектакль с огромным удовольствием. В антракте встретился с Виталием Яковлевичем Вульфом. Поговорили о рецензии в «Литгазете» на его передачу о Троцком – ну, они, дескать, ничего не понимают. По В.Я., никто ничего не знает, рейтинг передача о Троцком получила огромный. Общеизвестно, что Путин смотрит все передачи Вульфа, будто бы даже телевизионную сетку составили так, чтобы ему было удобнее по времени. По крайней мере, таков миф. Я не стал разочаровывать В.Я. – ни относительно культурной начитанности президента, ни насчет специфики публики, которая посмотрела эту передачу. Я сам-то об этой передаче узнал из газеты. Но уж представление о полном невежестве публики попытался развеять. Я ведь хорошо помню мемуары Троцкого и, в отличие от В.Я., даже побывал в Мексике в доме музее и Троцкого и Фриды Кало.
Так вот, во время разговора в первом антракте В.Я., высказав замечания по спектаклю, даже засомневался, не уйдет ли он в следующем перерыве. Спектакль, действительно, необычный. Но в первом же акте показали совершенно не видимую мною ранее пантомиму, язык жестов, о котором я только читал. Достаточно иронично отнесся я поначалу к Николаю Цискаридзе. В целом– то в спектакле он танцует немного, практически только первый акт, потому что дальше в этом, почти лишенном драматургии, представлении начинают действовать какие-то другие силы, и в первую очередь кордебалет. Кордебалет Большого – это главное его сокровище. Я понял это еще несколько лет назад на «Баядерке». Кордебалет всегда на высоте.
Что касается Цискаридзе, у меня уже была припасена фраза, которую можно было бы произнести в антракте, и тогда уже потерять ее в дневнике. Николай Цискаридзе, чуть недотягивая в своих реверансах до грации Майи Плисецкой, раскланяся после первого акта. Итак, дуэт с Машей Александровой Цискаридзе протанцевал невероятно сильно и изысканно. Правда, когда в третьем акте появился в одном из номеров молодой Артем Шепулинский, с его поразительной статью и искренней мужественностью, мои восторги относительно Цискаридзе как кавалера поуменьшились. Но все равно полеты в вариации его были, почти как раньше, дерзки и совершенны.
