Но ничего страшного не произошло. Внизу между горками была огромная котловина. «Видишь?» – «Что? Там ничего нет. Трава серая почему-то. Ну и что?» – «Приглядись». Я пригляделся. Оп-паньки. Буквально чуть-чуть глазам не хватило, чтобы выпрыгнуть от изумления и по склону поскакать. Там была целая крысиная колония. Серый коврик, покрывавший котловину, двигался, колыхался, местами взбухал и опадал, распадался на кучки. Видно было, даже с высоты, что здешние крысы намного крупнее наших. В несколько раз. Тут и там из серого ковра торчали продолговатые валуны, вроде столбиков. Они тоже двигались, перебирались с места на место. У меня свело челюсти.
А ведь это научное, блин, открытие. Крысы. Прямоходящие. Ростом не меньше половины меня. Или больше. Осталось только выяснить – они условно-гуманоидные или разумные? Тут из-за распадка между горками вырулил оранжевый культуровоз. Не мой, я на другом приехал, желтом. Он направился прямо в крысиную гущу. Серый коврик перед ним разъезжался напополам, а сзади опять смыкался. Культуровоз двигался к дальней горке, у ее подножия что-то темнело. Слишком далеко, я не мог рассмотреть. Машина перевалила через это темное и пропала. После этого оттуда же выползли сразу три культуровоза. Я решил, что горка внутри полая. Машины загружаются там культуромассой и развозят ее по ареалу. То есть в этой горке или под ней находится месторождение культуромассы. Мне стало горячо. Научное открытие начинало попахивать большой и грязной политикой.
За культуровозами из ворот горки вылетела крупная птица и принялась кружить над крысами. Голова у нее была круглой, сплюснутой и с большими ушами, а тело мохнатое. Я не знал, что бывают такие птицы. Скорее это тоже крыса, только летучая. Их там, вероятно, много было – разных модификаций. Потом она сложила крылья и рухнула на собратьев. К ней сразу подгребло несколько прямоходящих, и, кажется, началось что-то вроде совещания. Я уже понял, что они, твари, таки разумные.
«Сверхразумные», – хмыкнул он на мой вопрос. «Сверхразумные иноземляне, – резюмировал я, привалившись к камню. – Они все-таки существуют. Не могу сказать, как я трамтарарам по этому поводу. А ты что их – сторожишь?» – «Сторожу». – «Зачем?» – «Ты не поймешь. Долго объяснять». Я задумался. «Ясно. Значит, в Крепости про них знают. Ты ведь из Крепости?» – «Угу». Я опять задумался. Посмотрел на его двуручный клинок. Оглядел верхушки других горок. «Значит, сторожишь. И много вас тут, сторожей?» Он дернул плечом. «Не считал». – «А я-то думал, это тупое суеверие. Про то, что наш культурный слой не растет из-за вас. Оказывается, правда. Сволочи вы. Малохольные сволочи». Он криво усмехнулся. «Ну иди, попроси у них добавки. Может, дадут. Они же гуманисты, хозяева ваши».
Это слово – «хозяева» – мне очень не понравилось. Я еще не забыл тот разговор с Харитоном, на пикнике. Вырвалось у меня тогда что-то насчет сверхразумных иноземлян, экспериментировавших с фауной. Нет, не хотелось мне быть лабораторным продуктом под опекой гуманоидных экспериментаторов.
Ничего я ему не ответил. Встал и пошел вниз. «Эй. Ты куда?» Он догнал меня и дернул за рукав. «Стой. Я же пошутил. Ты что, шуток не понимаешь?» Я оттолкнул его, огрызнулся: «Не понимаю». – «Ну, если хочешь, я извинюсь. Прости. Я идиот. Не надо было тебя подначивать». Я остановился, повернулся к нему, улыбнулся. «А меня на слабо не возьмешь. Не дергайся. Просто хочу познакомиться с этими мохнатыми ребятами. Надо же в конце концов контакт налаживать. Живем почти рядом. Соседи, блин. А в гости друг к другу не ходим. Невежливо получается». Глаза у него стали грустные, темные. «Не ходи. Ты же не знаешь их». – «Вот и узнаю». Я помахал ему рукой и стал продираться через кусты.
Вообще-то я представления не имел, зачем туда иду. И как общаться с крысообразными существами, от которых я в принципе не испытываю восторга. Это был просто импульс, мальчишеский порыв, азарт кладоискателя. Если крысоиды в самом деле имеют какое-то отношение к нашему существованию, то… Я бы сказал им, что пора сбросить маски и сесть за стол переговоров. Мы уже большие, можем сами о себе позаботиться. Они ведь желают нам добра? Тогда пусть перестанут причинять нам его втихую. Анонимных благожелателей нам не надо. Не надо считать нас умственно отсталыми. Хотя мы иногда и выглядим таковыми, но давайте будем мыслить позитивно и конструктивно… Иными словами, если у нас есть доля в этом кладе, скрытом под горой…
Нет, конечно, никаких речей я бы не стал произносить. Не надо меня впутывать в большую и грязную политику. Я просто скромный герой и первопроходец. Я хотел заглянуть в их отягощенные сверхинтеллектом морды и сказать, что благодарности они от меня не дождутся, сволочи хвостатые. Может быть, думал я, и даже скорее всего, эта их гуманитарная помощь нам совсем не бескорыстна. Возможно, это форма скрытого паразитирования. Я вспомнил, как гонялся по утрам со сковородкой за крысами у себя дома. Как они кучами вываливались из культуровозов и разбегались по территории. И чем больше я думал, тем меньше мне нравился этот симбиоз. А это словечко – «хозяева» – в каком смысле он его употребил? Я-то сначала решил, что в лабораторном. Теперь сильно подозревал, что именно в паразитском. В круто паразитском. То есть, может быть, мне все-таки не стоило туда идти?
Азарт мой начал стремительно иссякать. Но поворачивать поздно, я уже слез с горки и спускался в котловину. Наверняка он наблюдал за мной сверху. Уронить себя перед розовощеким вьюношей было непозволительно.
Подходить близко я не стал. И в ареале-то они омерзительны, а тут… Что сверху казалось серым ковриком, внизу превратилось в то, чем оно и было. В страхолюдство. Гигантские крысы бегали друг по дружке в три слоя. Прямоходящие – ростом мне по грудь – прокладывали себе дорогу, работая направо-налево хвостом, как кнутом. Надо мной пролетела тварь с упыриной мордой, размах крыльев – метра четыре.
