том, чтобы их было много, непонятливый какой, – буркнул я. – Чтобы жизнь стала благоухающим садом. Тогда, если верить футурологам, настанет конец истории». – «Угу. А это что значит?» – «Кончится Новое время, наступит Ароматическая эпоха вечности. Ничего больше не будет меняться. Ты что, в школу не ходил?» – «В вашу не ходил. Эпоха вечности, значит. Угу. Вот тогда они у вас и объявятся, хозяева. В конце времени. Когда вы весь свой культурный слой переведете в общечеловеческие ценности». Я не удержался и фыркнул. «Круглое невежество. Культурный слой не может быть никогда переведен. Это бесконечный замкнутый процесс. Слой обогащает и расширяет круг либеральных ценностей. А растущие ценности вызывают утолщение слоя – по закону его прибавления». – «Это у тебя полное невежество. Пока не наступил конец времени, о бесконечности не может быть речи. После критической точки этот ваш круг разомкнется. Ценностей будет уже столько, что они вас затопят. Тогда и придут менеджеры – наводить новый порядок. Вот после этого будет вечность. Вопрос только в том, чтобы попасть в нужную вечность». – «А что, их много, вечностей?» – «Вообще-то две. Но выбирать тебе уже не дадут». – «Вот и хорошо, – пробормотал я, почти засыпая. – Не люблю выбирать».
Мне приснилось, что он накрыл меня одеялом и сказал: «Спи». Потом взял свой жуткий меч и стал его чистить. «Ты уже это сделал». Я сел и протер глаза. Одеяло сползло на траву. «Как тебя зовут?» – «Крысобой. – Он поднял вверх клинок и поймал им последний луч солнца. – А мой меч я зову Белым Барсом».
Я беспробудно проспал до утра. Крысобой разбудил меня, дал поесть и сказал, что возвращается в Крепость. На горку поднялся его сменщик, они обменялись короткими и непонятными фразами. Сменщик выглядел почти так же, в походных мехах и с разрисованным лицом, только постарше. С такой же двуручной пилой. Я вызвал у него немногословное изумление и, кажется, брезгливую жалость. Крысобой весело объяснил ему, что я раненый герой и не совсем пропащий человек. Потом спросил, пойду ли я с ним или желаю остаться. Я ответил, что нам по пути, я должен вернуться на родину – там сейчас война. Крысобой и его сменщик загадочно перемигнулись, как будто им все про нашу войну ясно. И даже больше чем все. Я понял, что я в этом обществе лишний, дожевал последний кусок и пошел вниз.
У подножия горки я вспомнил, что не знаю, куда идти. Сел и затосковал, глядя в серое небо. Может быть, от моей родины уже ничего не осталось, думал я. Огромное пепелище, по которому бродят тени людей, рыскают мародеры и ходят строем оккупанты. Голодному населению предлагают задешево вербоваться на строительство храма. Туда же идут бесконечные обозы с глыбами из каменоломни. Партизан объявляют террористами и методично вырезают. «Ты чего такой мрачный?» – передо мной стоял Крысобой с мешком за одним плечом и мечом за другим. «Не знаешь, как там?» Я поднялся с травы. Он сразу обо всем догадался, повернулся и пошел впереди. Я за ним. «Нормально. Держатся. Пока. Оружия маловато». Мне полегчало. «Да, с оружием у нас плохо. Когда с Треугольником дружить начали, почти все склады ликвидировали. Чтоб друзья не обиделись». – «А вы почему на них не обиделись? Они-то свое только пополняли». Мне вспомнился Галоша, который готовился к войне и запасался продуктами. Все считали его идиотом, а он один умный оказался. Такой мы народ. Наш идиотизм не отличишь от мудрости. И наоборот.
Перед глазами у меня бултыхался меч Крысобоя, чуть не по земле царапал. Хорошая вещь, устрашительная. На всяких уродов с таким – за милую душу. Если еще научиться махать им, и желательно по врагам, а не по себе. Смотрел я на этот меч, и в голову закрадывалась удивительная мысль. Совсем даже для меня нехарактерная. В пятом круге Крепости я видел много казарм. Крысобой и его сменщик, кажется, отличные вояки. Кроме них, на здешних горках, наверное, еще много таких. Крысобоев. То есть в воинственности Крепости и хорошей подготовке ее бойцов у меня сомнений не было. А вот как сцепить две эти вещи – нашу войну с Цивилизацией и боевую силу Крепости…
В общем, я ему все так и выложил. Прямо и без всяких там. Еще приплел то, что мне Савелий наговорил. Про одно целое, которым когда-то были Крепость и наша территория. С подтекстом: родственников забывать нехорошо, помогать им надо в трудную минуту. Крысобой подтекст отлично прочитал и говорит, усмехаясь: «Чья бы корова мычала. Сколько времени вы от нас открещивались, отдельностью своей хвалились? Это вы нас забыли. А мы без приглашения встревать не можем. Батюшки водой территорию вашу чистят от погани, так вы и на них коситесь. Если попросите – дадим помощь».
В принципе нормальный, правильный ответ. Но ощущение было такое, что мне дали по носу. Не вмазали, а просто щелкнули. Обидно, елки-палки. Столько лет мы гордились своей свободой, независимостью и культурностью. Догордились, блин. С одной стороны нас Цивилизация бутылками с зажигательной смесью бомбит. С другой – розовощекие вьюноши, обвешанные железками, предлагают бедным родственникам пересмотреть взгляды на жизнь. Они же нас за меньших неразумных братьев считают. Это я еще в Крепости понял, когда с Савелием гулял там.
«Что такое корова?» – спросил я, чтобы не думать о грустном. Оказалось, это то же самое, что говядина, только в биологически активном виде. Да, многого мы еще не знаем. После коровы Крысобой принялся мне рассказывать о внекультурном мире, о том, каким великим и прекрасным он вышел из рук Бога. Расписывал мне красоты дикой земли, простиравшейся вокруг. Пытался уверить, что дождь, который нас вымочил до нитки, такая же благодать, как осенняя живописность гигантской флоры. А меня эта флора в тоску вгоняла своей величиной. Я понимаю – трава, цветы, их можно в вазу поставить и нюхать, неплохой ароматизатор. А с деревьями что делать? Их даже из земли не выдерешь.
Так что я его почти не слушал, думал о своем. Кое-что надумал. «А этим, крысоидам, известно про нашу войну? Если они имеют влияние на цивилизованных, они могут их остановить?» Он оглянулся на меня, посмотрел печально сквозь лезущие в глаза волосы. «Ничего ты не понял. Они на всех имеют влияние. Без них у вас там вообще ничего не происходит. Эта война нужна им». – «Зачем?» – сильно удивился
