— Au revoir.

Звонил…

Звонил…

Звонил…

На общедоступном номере творилось нечто невообразимое. На нем всегда твориться такое, что заглядывать туда можно только с помощью программы фильтра. Но даже она, регулярно обновляемая, не справляется со своими обязанностями и пропускает человеческий спам. Я стараюсь отвечать, думать, улыбаться, но заканчивается это все чтением без мысли и разговорами без общения.

Звонил абонент «Франка». Оставлено сообщение:

«Это ты? … Или… — Она была за рулем. Выглядела несколько возбужденной. — А сказали, что это не тыВ общем… Видела про тебя по телеку. Даже если это был не ты…Никогда не трахалась с трупом. Если хочешь, приезжай, помолимся за упокой».

В наше время мобильная связь давно заменила половую. Я знал, что не…

Звонил…

Звонил…

Звонил… Звонок удерживается…

К черту! Delete.

Звонил…

Звонил…

Алешка появился так неожиданно, что я его не записал.

Я запомнил наизусть:

«Merci. Je suis bien».

Много раз репетировал то, как буду с ним говорить…

«Не хочешь ко мне в гости?»

…а сам нес какую-то ахинею.

Все заготовленные слова повылетали.

Самое обидное, что я знал и его телефон, и адрес пансиона, где он жил, и даже один раз купил билет, собравшись его навестить. Не поехал. Присел на дорожку и полдня пил холодный кофе на чемодане в холле. Хотя и этого мог не делать. Чемодан я закрыл, точно зная, что опаздываю и обязательно опоздаю на самолет.

Ну, прилетел бы я к нему, положим, с адвокатами и охраной. Ну, забрал бы его. И что?

Да, ничего!

Вспоминая о где-то там живущем сыне, я представлял себя в образе отца-героя, отца-спасителя, отца-благодетеля. Я представлял, как Алешка держится слабыми ручонками за кромку пропасти, за подножку несущегося под откос вагона, за ручку распахнутой двери летящего вертолета.

— Папа!!! — кричит сын.

— Сын!!! — кричит папа.

Он уже почти сорвался, но папа успевает. Папа хватает его за скользкие хрупкие пальчики, смотрит в заплаканное лицо и понимает, что если он умрет, то они умрут вместе. Но этого не случается. Случается happy end. Папа вытаскивает сына из бездны, и начинается новая счастливая жизнь. Подгузники всякие, игрушки самые навороченные, лучшая частная школа и прочие слюнявчики. Самое важное — круглосуточные сторожа, чтобы сына без спроса не увезла бывшая жена. А еще хорошо бы она перед неудачной попыткой киднепинга походила бы за мной, умоляя и стеная:

— Отдай!

— Не отдам, — отвечал бы я, а секретарша закрывала бы за ней дверь.

Сладкие грезы.

Чтобы от них избавиться и разгрузиться приходилось пару раз в год мотаться в детдом. Пил чай с директрисой, гладил остриженные головки детишек, успокаивал сопливо плачущих матрон то ли из благотворительной богадельни, то ли из попечительского совета и дарил самое дорогое, что может дать одинокий мужчина — деньги. Одаривал я щедро, не скупился. Вкупе с пеной повседневного общения здорово помогало.

Звонил…

Звонил…

Звонил…

Звонил абонент «Больница»: «Пациент Шура скончался, не приходя в сознание в 11.23. Лечащий врач В. Аганесян».

В «Пресс-клубе» было шумно. Там, в полутемном интиме бара шла прямая трансляция освидетельствования смерти. Танька поймала меня как раз, когда консилиум разноцветно халатовых докторов обступил оптимистично бело-сиреневую койку-трансформер. На ней лежал Шура. Уже без трубок. Его внешний вид активно комментировали сидящие за столиками журналюги. Наиболее информированные предлагали свои, оригинальные способы проверки причин смерти. В основе большинства из них лежало знание об особенностях Шуриной сексуальной жизни. Предложения вызывали всеобщее хихиканье.

Неузнанным я прятался в тени длинного козырька бейсболки. Я вчерашняя новость.

— Тань, слушай, а почему ты не замужем?

— Нашел о чем спросить.

— Когда-то же надо.

— Ты завтракал?

— В рот не полезло.

— Вот и мне тоже… На похороны тебя могут не пустить. Ты же в розыске.

— Надо купить венок с надписью «От Васи».

— Лучше «Здесь был Вася».

— Тогда «От друга».

Таня что-то записала в блокнот и посмотрела по сторонам. Вокруг было все то же. Люди заключали пари на причину смерти.

— Интересно, по чьему распоряжению его отключили?

— Я тебе купила билет с открытой датой.

— На поезд?

— На Ямайку. Вдруг ты захочешь… Да и потом… За кого мне замуж идти?

— За мужика. Нормального.

— Ну, вышла?

— Нарожала бы ему детей. Воспитала бы…

— Готовила макароны с сыром, забирала детей из садика, вытирала им сопли, доедала за ними из тарелки. Муж носил бы мне зарплату и покупал цветы на 8 марта. Так?

— Ну ты… Впрочем, не знаю. Я не покупал.

— Зато я знаю. В конце концов, сяду на Прозак, аэробику, заведу тьму подружек, функционального любовника и библиотечку из очень женских романов… Скучно все это.

— Как будто сейчас весело… Что теперь делать-то?

— Да ты сам знаешь. Надо предложить продукт, от которого они не смогут отказаться и до тех пор, пока ты его делаешь, они будут тебя терпеть. Надо стать вторым Шурой.

— Погоди ты. Шуру Первого сначала закопать надо.

В баре начали раздавать официальное заключение о смерти. Набор медицинских латинизмов. Без комментариев. Присутствующие остались недовольны. Правда, я так и не понял чем: отсутствием информации или незнанием латыни. Они ворчали и пили чай/кофе/алкоголь. Кое-кто попытался прочесть в слух и ему велели заткнуться.

Телек переключили на прокуратуру:

— …Могу повторить еще раз. Те неизвестные, которые занимались обыском на квартире

Вы читаете Телепупс
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату