Пощады не будет

Он отказался вдаваться в подробности.

— Поверь мне, у него очень много тайн, и он не совсем на нашей стороне. — С этими словами он ушел, оставив ее в одиночестве.

Его враждебность заставила Сэм нахмуриться. Она догадывалась, что Эш многое скрывает, но ни на секунду не верила, что он может навредить кому-либо из них.

Ник же, с другой стороны…

Ему она не верила ни на йоту. Он был заражен злом. В этом она уверена.

С тяжелым сердцем Сэм направилась обратно в свою комнату, жалея, что Дева нет рядом.

«Я правильно поступила».

Он в безопасности, и только это имело значение.

У самой двери в комнату Сэм почувствовала ужасное жжение в руке. Зашипев, она подула на ладонь, пытаясь успокоить боль.

Когда она уже была готова закричать от боли, жжение прекратилось.

И в то же мгновение Сэм пришла в ужас, увидев узор, сам по себе нарисовавшийся на плоти. На ее ладони была метка, которая выглядела как родовой медвежий коготь.

Вот дерьмо.

Она стала его парой…

ГЛАВА 19

Дев проснулся от жгучей боли. Сначала он подумал, что на него напали, но затем понял, что болела только ладонь. Нахмурившись, он тряхнул рукой и посмотрел, что с ней.

У него свело желудок. Нет…

Невозможно. Просто невозможно.

И все же, Дев не мог отрицать увиденное. Именно этого он ждал всю свою жизнь.

Его парная метка.

И не оставалось сомнений в том, кем была его пара. Кроме нее он уже несколько месяцев ни с кем не спал. «Как такое возможно?» Сэм — Темный Охотник. Как она может быть его парой? За всю историю не было Вера, чьей бы парой стал Темный Охотник.

— Вы, сучки, совсем с ума посходили. — Иного объяснения нет. Зачем еще Мойрам соединять его с Сэм?

Артемиду хватит удар, когда она узнает.

Не до конца веря в произошедшее, Деву хотелось пойти к Сэм, но он прекрасно понимал, что она выставит его. Она не из тех женщин, к которым мужчина мог просто заявиться. По крайней мере, не без кевларового бронежилета.

Зазвонил мобильный.

Он взял и открыл его, не посмотрев на высветившийся номер.

— Дев?

Он возбудился, услышав ее голос.

— Привет.

Сэм продолжила не сразу:

— Я… Тут… Эм…

Дев понимал панику, сквозившую в ее голосе. Он тоже ее чувствовал. Сжав ладонь, таким образом чувствуя себя ближе к ней, он облизнул губы.

— У тебя на ладони метка, похожая на медвежий коготь.

— Да. Это значит то, о чем я думаю?

Дев сделал медленный, глубокий вдох, прежде чем ответить, и тревожно напрягся в ожидании ее реакции:

— Да.

Сэм резко вдохнула:

— Дев, мы не можем этого сделать. Ты знаешь, что не можем.

Он вздрогнул от решимости в ее голосе.

— Ты знаешь, что я не могу заставить тебя. — Соединение всегда зависело от женщины. — Но если ты меня отвергнешь, то с таким же успехом можешь убить.

— Дев!

— Я не евнух, Сэм, — стиснул он зубы. — Я не хочу жить, храня целибат до конца своих дней. Уж лучше умереть.

— Не будь таким фаталистом. Это всего лишь секс. Ты сможешь жить без него. Поверь мне.

Сэм не понимала того, что он пытался сказать. Дело не просто в сексе. А в осознании того, что она — его пара и что ему запрещено быть с ней, — вот что его погубит. Вер-Охотники всегда безумно опекали свою пару. Они не любили находиться порознь.

Знать, что она там, без него…

Это убьет его.

Сэм едва заметно выдохнула.

— Сколько у нас времени, чтобы принять решение?

— Три недели. — После он станет импотентом. Упаси боже…

— Хорошо. Мне нужно подумать.

«Не торопись, отнесись к этому серьезно. Не ставь себя на мое место. Что бы ты ни делала, сначала подумай о себе». Ему пришлось прикусить язык, чтобы не произнести это вслух. Иначе он станет таким же эгоистом, как если бы обвинил во всем ее, и этого он не сделает никогда.

— Ты знаешь, где меня искать, Сэм.

— Окей. Поговорим позже.

Дев разъединился и опустил голову на руки, сдавшись на милость эмоциям. Медведь внутри хотел отправиться к Нику и взять ее, хочет она того или нет. Мужчина же знал, что ничего не выйдет. С Мойрами это не пройдет. Все находилось в руках Сэм, и ему оставалось лишь ждать.

«Ненавижу вас, трех стерв. Чтоб вы сгнили в Тартаре».

Греческая богиня Атропос отодвинулась от ткацкого станка, где они с сестрами пряли судьбы тех, за кого несли ответственность. Каждая из трех Мойр занималась своей работой. Лахесис отвечала за продолжительность человеческой жизни. Клото плела события, которые ее формировали и разрушали.

Атропос же была той, кто обрезала нить. За ней было последнее слово…

По крайней мере, пока не вмешался их брат. Мерзавец.

Не желая об этом думать, она подняла взгляд на Лазароса, молча смотревшего на нее.

— Дело сделано. Они — пара.

Лазарос довольно улыбнулся.

— Не знаю, как тебя благодарить, маленькая кузина. Воистину, ты спасительница.

Какая ирония, сказать это той, чьей основной обязанностью была смерть.

— Не понимаю, чем именно смогла помочь. Но если Артемиде есть, что сказать…

— Она не будет возражать. Обещаю. Но если что, я обо всем позабочусь. — Он поцеловал ей руку. — И у меня осталась еще одна просьба.

— Какая?

Он выдернул из станка ту прядь, что представляла судьбу Темной Охотницы Самии.

— Не обрезай эту нить, пока я тебе не скажу. — Ведь если Атропос ее не порвет, Сэм не сможет умереть. До тех пор, пока та оставалась невредимой, он мог пытать Сэм, сколько душе угодно.

— Как пожелаешь, братец, — кивнула она ему. — Я не трону ее, пока ты не навеселишься.

Лазарос сжал ее руку, и затем отпустил. Временами родство с Мойрами было на руку.