Фабиан. История одного моралиста

Две двадцатимарковые бумажки

На следующее утро фабиана разбудила мать.

— Вставай, якоб! опоздаешь на работу!

Он быстро оделся, стоя выпил кофе и стал прощаться.

— А я пока наведу тут порядок. комната вся в пыли. и на пальто у тебя вешалка оборвалась. ты иди без пальто. сегодня на улице теплынь.

Фабиан прислонился к двери и наблюдал за матерью. чем-то домашним, уютным веяло от ее усердия, коренившегося в постоянной нервозности и любви к порядку. комната, казалось, была полна ею, и это напоминало ему родной дом.

— Неужели ты не можешь хоть пять минут посидеть спокойно, ничего не делая? — поинтересовался он. — жаль, что у меня сейчас нет времени, мы с тобой могли бы пойти в тиргартен, или в аквариум, или просто посидеть здесь, и ты бы мне рассказала, какой я был смешной в детстве. как я исцарапал булавкой спинку кровати, а потом за руку привел тебя полюбоваться замечательной картиной. или как подарил тебе ко дню рождения черные и белые нитки, дюжину иголок и кнопки.

— И еще коробочку булавок и несколько мотков черного и белого шелка. я это как сейчас помню, — сказала мать и одернула на нем пиджак. — твой костюм надо бы отутюжить.

— И надо бы мне обзавестись женой и семью забавными малышами, — добавил он в мудром предвидении.

— Немедленно ступай на работу! — мать подбоченилась. — работать — полезно для здоровья. кстати, я вечерком зайду за тобой. подожду тебя у выхода. и ты проводишь меня на вокзал.

— Как жаль, что ты пробыла здесь только один день. — он опять вернулся.

Мать на него не смотрела. она убирала постель.

— Я больше не могла без тебя, — пробормотала она, — но теперь у меня отлегло от сердца, беда только, что ты мало спишь. и не относись к жизни так серьезно, сынок, она от этого легче не станет.

— Ну, теперь мне пора, а то и вправду опоздаю, — сказал он.

Она смотрела из окна ему вслед и кивала головой. он помахал ей, улыбнулся и пошел быстрее, покуда мать могла его видеть. потом сбавил скорость и наконец остановился. нехорошо играть в прятки со старой женщиной! он убежал от нее, хотя делать ему нечего. оставил ее там совсем одну, в чужой безобразной комнате, хотя знал, что за каждый час, проведенный с ним, она готова отдать год жизни. вечером она хочет зайти за ним на работу. придется разыгрывать комедию. она не должна знать, что он уволен. костюм, который он носил, был единственный, купленный им самим за тридцать два года. из-за сына она всю жизнь работала, не разгибаясь, и экономила каждый грош. когда же этому придет конец?

Начался дождь, и фабиан зашел в универсальный магазин. универсальные магазины, хотя и не для того они существуют, отлично служат для развлечения людей, у которых нет ни зонтика, ни гроша за душой. фабиан подивился, как искусно одна продавщица играет на рояле. из продуктового отдела его прогнал запах рыбы, которого он не выносил с детства, а возможно еще по воспоминаниям эмбриональной поры. в мебельном отделе один молодой человек во что бы то ни стало хотел продать ему громадный платяной шкаф. «очень недорого, такой случай вряд ли повторится». фабиан не воспользовался столь счастливой возможностью и отправился в книжный отдел. за прилавком с антикварными книгами он напал на однотомник шопенгауэра, полистал его и уже не мог оторваться. предложение этого озлобленного дядюшки человечества — облагородить европу с помощью индийского врачевания — было, разумеется, сумасбродной идеей, как, впрочем, и все позитивные предложения, независимо от того, исходили они от философов девятнадцатого столетия или теоретиков-экономистов двадцатого. и все-таки старик неподражаем! фабиан отыскал типологическое толкование и прочел: «это противопоставление платон выражает словами еэкплпж и дэукплпж (Здесь — оптимист и пессимист (греч.)). Ими же можно классифицировать и различное восприятие различными людьми приятного и неприятного, вследствие чего один только смеется над тем, что другого чуть ли не повергает в отчаяние, и к тому же, чем слабее восприимчивость к приятному, тем сильнее к неприятному, и наоборот. представим себе одинаковую возможность счастливого и несчастливого исхода одного и того же дела. дэукплпж при несчастливом исходе будет негодовать и огорчаться, но не будет радоваться при счастливом; еэкплпж, наоборот, не будет негодовать или огорчаться при несчастливом исходе, но зато будет радоваться счастливому. если из десяти замыслов дэукплпж удадутся девять, он не станет радоваться, а будет сердиться из-за неудачи десятого, и наоборот еэкплпж в случае удачи лишь одного из десяти замыслов будет утешать и подбадривать себя.

Но поскольку зло лишь редко встречается в ничем не компенсированном виде, то и здесь дэукплпж — мрачные и боязливые люди — чаще переносят всевозможные беды, чем люди жизнерадостные и беззаботные, хотя подчас эти беды только воображаемые, менее реальные. ибо тот, кто все видит в черном свете и, опасаясь наихудшего, заблаговременно принимает меры предосторожности, реже попадает впросак, чем тот, кто на все смотрит сквозь розовые очки».

— Что бы вы хотели купить? — спросила фабиана старообразная девица.

— Есть у вас бумажные носки? — поинтересовался он.

Старообразная девица смерила его негодующим взглядом и ответила:

— Первый этаж.

Фабиан положил книгу на прилавок и спустился на один пролет. прав ли шопенгауэр, когда он, именно он, на равных основаниях, противопоставляет две эти породы людей? разве он не утверждал в своей психологии: ощущение удовольствия есть не что иное, как минимум неудовольствия? разве этой фразой не возводил в абсолют заведомо ложное восприятие дэукплпж? в отделе фарфора и художественной керамики толпился народ. фабиан подошел ближе. покупатели, продавщицы и зеваки обступили зареванную девочку лет десяти, бедно одетую, со школьным ранцем за плечами. девочка дрожала всем телом, в ужасе глядя на сердитые, взволнованные лица взрослых. пришел шеф отдела.

— Что случилось?

— Я поймала эту девчонку! она украла пепельницу! — объяснила какая-то старая дева. — вот! — она высоко подняла маленькую пеструю мисочку и показала шефу.

— Марш к директору! — скомандовал человек в визитке.

— Ну и детки нынче пошли, — вздохнула некая расфуфыренная гусыня.

— Марш к директору! — крикнула одна из продавщиц и схватила малышку за плечи. девочка плакала навзрыд.

Фабиан протиснулся сквозь толпу.

— Немедленно отпустите ребенка!

— Позвольте, — сказал заведующий.

— Вы-то чего суетесь? — крикнул кто-то. фабиан хлопнул продавщицу по руке так, что она отпустила девочку, и привлек малышку к себе.

— Почему ты выбрала именно пепельницу? — спросил он. — ты что, уже куришь?

— У меня не было денег, — сквозь слезы ответила девочка, поднимаясь на цыпочки. — а у папы сегодня день рождения.

— Воровать — потому что нет денег! час от часу не легче! — заметила расфуфыренная гусыня.

— Выпишите нам чек, — сказал фабиан продавщице. — мы берем эту пепельницу.

— Но девчонку надо наказать! — решительно заявил шеф.

Фабиан подошел к нему.

— Если мое предложение вас не устраивает, я вам весь фарфор перебью!

Тот пожал плечами, продавщица выписала чек и передала пепельницу на контроль. фабиан пошел в кассу, уплатил деньги и получил сверточек. потом проводил девочку к выходу.

— Вот тебе твоя пепельница, — сказал он, — только смотри не разбей. жил когда-то маленький мальчик, он купил большой глиняный горшок, чтобы подарить матери в сочельник. когда пришло время, мальчик взял в руки горшок и бросился к полуоткрытой двери. елка уже сияла огнями. «вот, мама, тебе…» — начал он, а хотел сказать: «вот, мама, тебе горшок!» но раздался звон: горшок разбился о дверь. «вот, мама, тебе ручка…» — сказал мальчик, ведь в руках у него осталась только ручка.

Девочка, крепко держа свой сверточек, сказала:

— У моей пепельницы нет ручки, — сделала книксен и убежала. потом еще раз обернулась, крикнула: