— большое спасибо! — и скрылась.
Фабиан вышел на улицу. дождь прекратился. он стоял на краю тротуара и смотрел на проезжавшие машины. одна из них остановилась. старая дама, увешанная пакетами, тяжело поднялась с сиденья, собираясь выйти. фабиан открыл дверцу, помог даме, вежливо приподнял шляпу и отошел в сторону.
— Возьмите! — сказал голос рядом с ним. голос принадлежал старой даме. она вложила что-то ему в руку, кивнула и вошла в магазин. фабиан разжал руку. на его ладони лежала десятипфенниговая монетка. он нечаянно заработал десять пфеннигов. неужто он похож на нищего?
Фабиан спрятал монету в карман, с упрямым видом подошел к краю тротуара и открыл дверцу второй машины.
— Возьмите! — опять сказал кто-то, и в руке у него очутились десять пфеннигов.
Кажется, это становится моей профессией, — подумал фабиан; минут через пятнадцать он уже заработал шестьдесят пять пфеннигов. вот если сейчас мимо пройдет лабуде и увидит расторопного швейцара с историко-литературным образованием! но эта мысль его не испугала. лишь бы не встретиться с матерью и с корнелией, конечно.
— Вы просите милостыню? — спросила какая-то женщина и дала ему довольно крупную монету. эта была фрау ирена молль. — я давно за тобой наблюдаю, мой мальчик, — сказала она, злорадно улыбаясь. — мы встречаемся на каждом шагу. тебе очень туго приходится? ты поступил опрометчиво, отклонив предложение моего мужа. и ключ мог бы у себя оставить. я все ждала, надеялась увидеть тебя в своей постели. твоя воздержанность меня волнует. помоги мне донести эти пакеты. на чай ты уже получил.
Она нагрузила на него свои покупки, и он молча последовал за нею.
— Что я могу для тебя сделать? — спросила она задумчиво. — ты потерял место, да? я не злопамятна. на молля, увы, больше рассчитывать не приходится. он удрал во францию или куда-то еще. у нас теперь расквартирована криминальная полиция. молль в своей нотариальной конторе присваивал доверенные ему деньги. уже годами. никогда бы я этого не подумала. мы его явно недооценивали.
— На что же вы живете? — осведомился фабиан.
— Я открыла пансион. большие квартиры теперь дешевы. мебель мне подарил мой старый знакомый, то есть знакомство-то у нас новое, а сам он старый. в моем пансионе ему принадлежат только несколько глазков в дверях.
— Кто же, спрашивается, живет в этом просматриваемом пансионе?
— Молодые люди, сударь. квартира и стол бесплатно. кроме того тридцать процентов дохода.
— Какого дохода?
— Мой союз нехристианских молодых людей пользуется огромным успехом у дам высшего общества. дамы не всегда красивые и стройные. никто уже не верит, что когда-то они были молоды. но у них есть деньги. они платят, сколько бы я с них ни потребовала, и являются, даже если надо для этого ограбить или убить своих достопочтенных супругов. мои постояльцы хорошо зарабатывают. торговец мебелью подсматривает в глазки. дамы удовлетворяют свои страсти. троих молодых людей они у меня уже перекупили. теперь у этих голубчиков немалые доходы, собственные квартиры и подружки где-нибудь неподалеку, тайные, разумеется. одного из них, венгра, приобрела супруга крупного промышленника. он живет как принц. и если он не дурак, то за год сколотит себе состояние, и тогда пошлет к черту эту старую галошу.
— Итак, мужской бордель, — сказал фабиан.
— В наше время такое заведение жизнеспособнее обыкновенного публичного дома, — пояснила ирена молль. — вдобавок, я с юных лет мечтала стать хозяйкой такого заведения. я очень довольна. у меня есть деньги, я почти каждый день ангажирую для своего предприятия новые силы. каждый, кто добивается места в пансионе, должен сдать мне своего рода вступительный экзамен. я не всякого беру! истинные таланты попадаются редко. природные способности — чаще. я собираюсь организовать подготовительные курсы.
Она остановилась.
— Вот мы и пришли.
Пансион помещался в элегантном доходном доме.
— Я хочу сделать тебе одно предложение. в пансионеры ты, мой милый, конечно, не годишься. слишком уж ты разборчив, да и староват для этой специальности. моя клиентура предпочитает двадцатилетних. кроме того, ты страдаешь ложной гордостью. я могла бы использовать тебя в качестве секретаря. мне необходимо будет мало-помалу наладить бухгалтерию. работать ты можешь в моих комнатах и жить тоже. как ты на это смотришь?
— Вот ваши покупки, — сказал фабиан. — боюсь, что меня сейчас стошнит.
В эту минуту из дома вышли двое молоденьких парней, оба шикарно одетые. увидев фрау молль, они затоптались на месте и сняли шляпы.
— Гастон, разве у тебя сегодня выходной? — спросила она.
— Маки просил меня взглянуть на машину, которую ему обещала номер семь. через двадцать минут я вернусь.
— Гастон, немедленно ступай в свою комнату. что это еще за новости? маки пойдет один. марш! в три часа явится номер двенадцать. тебе надо успеть выспаться. иди!
Молодой человек вошел обратно в дом. другой, еще раз приподняв шляпу, продолжил свой путь. фрау молль обратилась к фабиану:
— Ты опять упрямишься? — она забрала у него пакеты. — даю тебе неделю на размышления. адрес ты теперь знаешь. подумай как следует. подыхать с голоду или нет — дело вкуса. кроме того, ты сделал бы мне личное одолжение. да-да. чем больше ты артачишься, тем сильнее меня волнует эта идея. однако можешь не спешить, я ведь все равно времени даром не теряю.
Она вошла в подъезд.
— Это граничит с неизбежностью, — уходя, пробормотал фабиан.
Он зашел в пивную, съел горячую сардельку с картофельным салатом и выписал из висевших там газет объявления о вакантных должностях. затем купил в захудалой лавчонке карандаш, бумагу и написал четыре заявления с просьбой о принятии на работу. опустив их в почтовый ящик, он решил, что пора идти на фабрику сигарет, и, усталый, побрел туда.
— Вы снова к нам! — воскликнул швейцар.
— Я договорился здесь встретиться с матерью, — объяснил фабиан.
Швейцар прищурил глаза.
— Можете на меня положиться.
Фабиану было больно, оттого что швейцар догадался, какую комедию он разыгрывает перед матерью. он быстро вошел в административное здание, уселся в оконной нише и каждые пять минут смотрел на часы. заслышав чьи-нибудь шаги, он по мере сил вжимался в оконную раму. через десять минут рабочий день закончился. служащие спешили уйти. его никто не замечал. он уже хотел выбраться из своего укрытия, как опять услыхал приближающиеся шаги и голоса.
— Дорогой фишер, завтра на заседании дирекции я буду докладывать о конкурсе, который вы тут подготовили, — произнес чей-то голос. — предложение весьма интересное. надо, чтобы они научились вас ценить.
— Вы очень добры, господин директор, — отвечал другой голос. — собственно говоря, этот проект достался мне в наследство от доктора фабиана.
— Наследственное имущество ничем не хуже любой другой собственности, господин фишер. — тон директора стал недружелюбным. — вам неприятно мое предложение? вы, значит, против прибавки к жалованью? ну что ж! проект ведь еще нуждается в кое-каких исправлениях. сейчас я продиктую машинистке доклад на основании ваших материалов. поверьте мне, он произведет фурор, наш конкурс. вам хорошо, вы можете идти домой.
— «Только мастер вечно занят», как сказал шиллер, — произнес фишер.
Фабиан вышел из оконной ниши. фишер в испуге отскочил назад. директор брейткопф освободил узел галстука.
— Я удивлен меньше, чем вы, — сказал фабиан и пошел к лестнице.
— А вот и он, — воскликнул швейцар, беседовавший с матерью фабиана.
