— Я увидел, что ты уходишь, и вышел за тобой. — Он погрозил ей пальцем. — Не стоит разгуливать по ночам одной.
— Здесь совершенно безопасно.
— Почему же ты тогда побежала, когда я пошел за тобой?
Люси пожала плечами.
— Сама не знаю, наверное, сработал инстинкт.
— Я тебя провожу. Ты живешь в общежитии?
— Нет, мы с подругами снимаем в университетском городке квартиру на троих.
Коннор зашагал рядом, подстроившись под ее шаг. Люси не верила в свою удачу и представляла реакцию Сэнди и Дайаны.
— Расскажи мне о себе, — попросил Коннор. — Сколько тебе лет?
У Люси мелькнула мысль соврать, но что-то ей помешало, и она нехотя призналась:
— Восемнадцать. — Она почти не сомневалась, что с высоты своих двадцати двух Коннор сочтет ее малявкой и сразу потеряет к ней интерес. Но тут она вспомнила наставления подруг и продолжила: — Если тебя интересуют мои анкетные данные, то я изучаю растениеводство, мне нравятся французские фильмы и я периодически бегаю по утрам, чтобы поддержать физическую форму. — Она рассмеялась. — Ну как, еще не пожалел, что спросил?
— Нисколько, — с улыбкой заверил Коннор.
Они остановились у входа в здание, где находились университетские квартиры.
— А как насчет тебя? — небрежно поинтересовалась Люси.
Чуть помедлив с ответом, Коннор выдал ей информацию, которую она и так знала, что он изучает экономику и бизнес. Люси решила, что пора расставаться, пока она ему не наскучила. Она улыбнулась и протянула руку.
— Спасибо, что проводил. Я правда тебе благодарна. Спокойной ночи.
Коннор прищурился.
— Люси Браун, прежде чем ты уйдешь, пообещай, что больше не будешь ходить одна по ночам.
Люси послушно кивнула.
— Нет, скажи это.
— Ну хорошо, обещаю.
— Так-то лучше. До свидания. Как-нибудь встретимся еще на стадионе.
Он чинно попрощался с Люси за руку и снова улыбнулся. Хотя его улыбка действовала на самообладание Люси самым разрушительным образом, она все же ухитрилась дружески кивнуть, перед тем как скрыться за дверью.
Сэнди и Дайана вернулись раньше обычного. Заглянув в комнату Люси и увидев, что она не спит, Сэнди жестом подозвала Дайану.
— Люси, как ты?
— Хорошо. — Люси отложила книгу, села на кровати, скрестив ноги по-турецки, и улыбнулась будто кошка, наевшаяся сливок.
— Как я вижу, кто-то здесь очень доволен собой! — заметила Дайана, присаживаясь на кровать. — Признаться, я и сама была бы не прочь, чтобы Коннор угостил меня орешками. Ты их хотя бы съела?
Люси ни за что на свете не призналась бы, что нераспечатанный пакетик орешков все еще лежит у нее в сумке.
— Кажется, я забыла их в пабе.
Сэнди села на единственный в комнате стул.
— Признайся, Люси, наш план отлично действует, разве нет?
Люси торжествующе улыбнулась.
— Даже лучше, чем ты думаешь!
Услышав, что Коннор проводил ее до дома, подруги от удивления разинули рты.
— Он тебя поцеловал на прощание? — спросила Дайана.
— Что ты, конечно нет, мы пожали друг другу руки.
Сэнди и Дайана расхохотались. Немного успокоившись, Сэнди решила пойти приготовить кофе.
— Знаешь, Люси, честно говоря, я не надеялась, что у тебя что-то получится. Коннор известен своим равнодушием к нашему полу.
Люси состроила гримасу.
— Сомневаюсь, что он видит во мне существо противоположного пола.
Дайана снова засмеялась.
— Ты шутишь? С такой-то прической и макияжем, не говоря уже о сексуальной фигурке в этих обтягивающих джинсах и свитере? Что, мы зря старались? Конечно, он видит в тебе девушку!
— Но очень молодую, — нехотя призналась Люси. — Он, словно старший братец, прочел мне лекцию о том, как опасно ходить одной по ночам.
Но Сэнди было нелегко обескуражить.
— Ерунда, он тебя заметил и запомнил, мало того, он хотел угостить тебя выпивкой! А насчет возраста не волнуйся — вспомни Лолиту!
Следуя второй части плана Сэнди, Люси на следующее утро пропустила пробежку. Еще через день она снова была на стадионе, но на этот раз там не было Коннора. Заканчивая в одиночестве третий круг, Люси уже подумывала, что напрасно изнуряет себя пробежками, когда увидела знакомую атлетическую фигуру. Поравнявшись с Коннором и ответив улыбкой на его улыбку, она завершила круг и покинула стадион, не дожидаясь, когда Коннор ее обгонит либо она рухнет на землю бесформенным кулем.
Люси ни за что не призналась бы в этом подругам, но на следующее утро ей пришлось даже сдерживать желание пойти на стадион. Однако для того, чтобы остаться дома вечером, призывать на помощь силу воли не потребовалось.
— У меня много работы, — твердо сказала Люси.
Она не стала добавлять, что вечера в студенческом клубе, где Коннор никогда не бывает, вдруг перестали представлять для нее интерес.
По утрам Люси просыпалась теперь сама, даже без звонка будильника. На следующее утро она вышла из дома в половине седьмого и, ёжась от сырого холодного воздуха, поспешила на стадион, с нетерпением ожидая мимолетной утренней встречи с Коннором. К ее ужасу, Коннор снова пришел на стадион раньше нее. Люси мысленно застонала: теперь ей придется пробежать лишний круг, чтобы поддержать миф о своей любви к пробежкам. Она немного побегала на месте, чтобы разогреть мышцы, потом не спеша, чтобы не выдохнуться слишком быстро, побежала по дорожке. Ее усилия не пропали даром, на этот раз Коннор, поравнявшись с ней, улыбнулся, помахал рукой и крикнул:
— Привет!
— Привет, — задыхаясь ответила Люси.
Она побежала дальше, не стараясь его догнать. Вскоре выяснилось, что в этом не было необходимости: догнав ее в следующий раз, Коннор сбавил скорость и побежал рядом.
— Попробуй прибавить темп, — посоветовал он. Сам он даже не запыхался.
Люси попыталась, но на третьем круге подняла руки, признавая поражение, сошла с дорожки и рухнула на землю, уткнувшись лицом в колени.
Коннор присел на корточки рядом с ней и участливо спросил:
— Эй, ты жива? Прошу прощения, я не хотел тебя прикончить.
Люси подняла красное, залитое потом лицо и, все еще дыша, как паровоз, пропыхтела:
— Мне… уф… до тебя… уф… далеко.
— Не так уж и далеко, приходи сюда каждое утро, и ты быстро войдешь в форму. Впрочем, — он улыбнулся, что нисколько не помогло Люси восстановить дыхание, — с твоими формами и так все в порядке.
Люси поспешно вскочила, радуясь, что ее багровая физиономия не может покраснеть еще больше.
— Мне пора в душ.
— Понял, я сморозил пошлость.
