ноги и выкрикнул голосом, прорвавшимся сквозь крики толпы.
– Я тоже владею магией! Теперь вы столкнулись лицом к лицу с двумя чародеями! Вы по-прежнему желаете зажечь дровишки?
Толпа застыла, призывы к насилию замерли у них на устах.
Саймон стоял, расслабившись, но с лицом, как из гранита. Он медленно обвел взглядом толпу, выделяя здесь и там отдельные лица. Но не сказал ни слова.
Наконец, вперед вышел невысокий толстяк, грозя Саймону дубинкой. – Посторонись, малый! Убери телегу и лошадь! Мы ссорились с этим подлым чародеем, а не с тобой!
– Нет, – ответил Саймон. – Напротив, дело каждого чародея касается и всех остальных, ибо нас мало на свете.
– Каждого чародея? – негодующе проблеял толстяк. – И дело Альфара тоже тебя касается?
Слова его вызвали угрожающий ропот, становившийся все более сильным.
– Касается ли нас дело Альфара? – расширил глаза Саймон. – А почему бы ему нас не касаться?
Шум оборвался, когда толпа, замерев, уставилась на него. Затем люди начали обеспокоенно, и немного испуганно перешептываться. Одно дело единственный костлявый чародей, но двое вместе при поддержке Альфара...
Голос Саймона прорвался сквозь их шептание. – Вам лучше разойтись сейчас по домам.
– О чем ты говоришь! – закричал толстяк. – Вернуться по домам? Нет! У нас есть тот, кого надо покарать! За кого ты себя принимаешь...
Голос его замолк под каменным взглядом Саймона. Толпа позади него смотрела во все глаза, а затем снова стала перешептываться. Род услышал обрывки фраз – Дурной глаз! Дурной глаз! – и приложил максимум усилий для понимания этой мысли, пристально глядя на толстяка, чуть сузив глаза и оскалив зубы в волчьей усмешке.
– Уходи, – посоветовал толстяку Саймон голосом, подобным финке.
Род едва верил произошедшей трансформации. Он мог бы поклясться, Саймон стал, по меньшей мере, на два дюйма выше и на четыре шире. Глаза его горели, лицо сделалось подвижным и трепещущим. Он так и излучал силу.
Запуганная толпа сбилась теснее, мрачно бормоча что-то. Саймон еще больше повысил голос. – Мы показали вам, в чьих руках находится истинная сила в нашей стране, но ей незачем обращаться против вас. Ступайте теперь по домам. – А затем улыбнулся, и впечатление о нем, казалось, смягчилось – он показался более мягким и успокаивающим.
– Ступайте, – посоветовал он – и побыстрей.
Эта трансформация потрясла толпу. Ее эмоции дергались то в ту, то в другую сторону; она не знала то ли негодовать на Саймона, то ли быть благодарной ему. Мгновенье она стояла в неуверенности. Затем один крестьянин медленно повернулся, чтобы уйти. Другой последовал за ним. Ушел третий, а затем и четвертый. Потом уж вся толпа двинулась обратно к деревне.
Толстяк в шоке глянул на уходящих, а потом снова на Саймона. – Возмездие еще придет! – закричал он. – Возмездие и костер для вас, ведьм!
Глаза Рода сузились в щелки, когда он напружинился, но Саймон успокаивающе положил ладонь ему на плечо и мягко посоветовал парню. – Ступай, иначе и впрямь будет возмездие, и я пальцем не пошевельну, чтобы помешать ему.
Толстячок с внезапным ужасом взглянул на Рода, затем стремительно повернулся и поспешил следом за расходящимися селянами.
Род, Саймон и незнакомец глядели ему вслед, застыв в немой сцене, пока он не исчез среди строений. Когда он скрылся из вида, Саймон испустил долгий вздох и весь обмяк.
– Еще бы, – согласился Род – Ты часто такое проделываешь?
– Нет, – рухнул на сиденье Саймон. – Никогда в жизни.
– Значит у тебя чертовски большой талант, – Про себя же Род сильно подозревал, что Саймон был чуточку проецируемым телепатом, но не сознавал этого.
Даже при волнении от столкновения с толпой впервые в жизни, Саймон не забыл про беглеца. Он обернулся глядя, в кузов телеги. – Ты цел, приятель?
– Да, – прохрипел незнакомец. – Спасибо вам, люди добрые. Если бы не вы, от меня бы остался окровавленный кусок мяса. До сих пор дрожу при мысли о них! Благодарю вас от всей души. Буду молить о вашем благоденствии все звезды небесные! Буду...
– Ты будешь жить, – не смог подавить усмешки Род. – И мы этому рады. Но если ты чародей, то почему ты просто не исчез? Тут его осенила неожиданная мысль, и он повернулся к Саймону. – А чародей ли он?
– Да, – кивнул глядя на незнакомца Саймон. – Есть ощущение, уже дважды бывшее у меня, когда я встречал другого чародея и слышал его мысли, – ощущение пребывания в увеличенном разуме, в большем пространстве души.
Род знал это ощущение, и сам с ним встречался. При разной форме и силе, оно было одной из крупных выгод пребывания в браке с другим эспером и проклятьем самому быть эспером, когда находишься около другого телепата, который не нравится. Какое-то время назад он решил, что дело тут в мысленной, но контролируемой обратной связи. Она должна быть контролируемой, иначе разнесла бы на части оба мозга. Прирожденная ведьма, думал он, должна еще в детстве создать себе некий заслон восприятиям, своего рода блокировочный механизм, переводящий мысленную энергию на комфортный уровень.
– Он чародей, – снова подтвердил Саймон. – Почему же ты не исчез, любезный?
– Да потому, что не мог. – извиняюще улыбнулся незнакомец, разводя руками и чуть склоня голову набок. – Что я вам могу сказать? Я очень неважный чародей, умеющий лишь слышать мысли других, да и то только, когда те неподалеку от меня. И даже тогда я слышу их нечетко.
– Я тоже, – улыбнулся Саймон печально. – Я слышу лишь находящихся в том же доме, что и я.
– А я только, когда они в нескольких ярдах, – кивнул незнакомец. – Иногда мне приходило в голову, невольно кое-что из мыслей других, что такой-то влюблен в такую-то, или. что тот желает другому смерти. И время от времени у меня срывалось с языка неосторожное слово. А тот, с кем я говорил, в ужасе глядел на меня и восклицал:
– Как ты мог узнать об этом? От меня никто этого не слышал, я никому о том не говорил!
– И поэтому они догадались, кто ты такой, – кивнул Род.
– Это стоило мне некоторых друзей, какие у меня были с самых ранних лет. И все же я не нажил никаких врагов, ибо, как я сказал, чародей я самый бессильный. Все, слава богу, узнали, что я никому не желал зла.
Этому Род мог поверить. Незнакомец был человеком невысоким, с покатыми плечами и впалой грудью, с вялым небольшим брюшком. Цвет его волос походил на серовато-коричневый. У него были большие, светлые глаза, курносый нос и вечно виноватый вид. Ему могло быть не намного больше тридцати, но щеки у него уже начинали обвисать. Через лет пять они у него станут совсем бульдожьими.
Вечный неудачник, решил Род, бедолага, который намеренно никогда не причинит вреда, но всегда будет неловок и физически, и светски. – Никому не хотелось, чтобы ты мозолил им глаза, да? Но они не возражали и против твоего присутствия.
– Да, – подтвердил с грустной улыбкой незнакомец.
– Я знаю, как такое бывает, – вздохнул Саймон – В моей деревне тоже был такой паренек.
– Так всегда бывает, – сказал Род. – Такой порядок выполняет необходимую социальную функцию. Всем нужен кто-то, чье имя они не могут запомнить.
– Хорошо сказано, – улыбнулся Саймон. – И ты задел мою совесть. Как тебя зовут, любезный?
– Фларан, – ответил с той же улыбкой незнакомец.
– Фларан, – задумчиво повторил Саймон. – Скажи, Фларан, когда начал подниматься к власти колдун Альфар, твои односельчане ожидали, что ты будешь приветствовать его.
Улыбка Фларана стала теплее. – Ты и сам испытал это, не так ли? И когда Саймон кивнул, тихо рассмеялся. – Ты говорил подробно о таком, чего я видел сам. Да все мои соседи так и думали, если я наделен подобной силой, то должен кричать, что Альфар – самая большая надежда, которую когда-либо видело наше герцогство. И все же я не кричал. Воистину, я сказал, что не доверяю этому человеку.
