девятнадцатого столетия в этом белом галстуке и с фалдами.
И не атмосфера, царившая на бале, его отталкивала. Род всегда имел склонность к фантастическому, как будто ему не исполнился двадцать один год и он не перерос игры “Представим себе...” Он очень удачно играл в любительском театральном обществе Максимы и состоял в оперной ассоциации Максимы. Нет, если говорить об исполнении роли великосветского денди, то тут он был в своей тарелке.
И репертуар его вполне удовлетворял несмотря на то, что танцы были подобраны слишком спокойные: Роду нравились вальс и даже менуэт: они очень соответствовали роли. Нет, все дело было в обществе. Просто в зале не оказалось ни одного человека, с кем ему интересно было бы поговорить, и определенно ни одной привлекательной молодой женщины.
– О, как мне нравится ваш костюм! – прочирикала леди Матильда Болвил.
– Я счастлив, – пробормотал Род, Лучше бы ей понравился обладатель сего костюма, ибо все мужчины в зале были одеты в аналогичные фраки и смокинги. – А ваше платье просто очаровательно, – он галантно не стал объяснять, кого оно может очаровать.
– Спасибо, – она застенчиво полуотвернулась, опустив ресницы и напомнив Роду телевизионный клип с коровой, который показал ему учитель, когда Роду было десять лет.
Но она явно загоняла его в угол, пытаясь заставить пригласить на танец, и ему ничего не оставалось, как сделать это. Вздохнув про себя, он набрался мужества и предложил:
– Потанцуем?
Она расцвела в улыбке.
– С радостью!
И они погрузились в вихрь кринолинов и фраков.
Но когда танец кончился, Матильда продолжала крепко держать Рода за руку с явным намерением монополизировать его на весь вечер.
– Пообедаем вместе, Родни!
– Ну, гм, я сейчас на диете...
– Ах, вот вы где, Родни! – к ним подплыла, как галеон на всех парусах, леди Малхерн, хозяйка бала. – Как бы нехорошо поступаете: остаетесь только с Матильдой, а ведь вы должны перетанцевать со всеми девушками! Вы ведь знакомы с леди Дженин?
Вопрос чисто риторический: на Максиме все знают друг друга. На астероиде проживало около трехсот тысяч человек, но ровесников Рода из них насчитывалось всего несколько тысяч.
– Добрый день, миледи, – Род поклонился, довольный тем, что хоть на какое-то время избавился от Матильды.
– Рада нашей встрече, сэр, – Дженин склонилась в реверансе, демонстрируя золотистый цвет кожи плеч – результат смешения всех земных рас. Такой же, как у большинства жителей Максимы. У самого Рода кожа была значительно светлее нормы, несмотря на хороший загар. Однако и в других отношениях у него явно проявлялись атавистические черты.
– Сейчас объявят новый танец, – заметил он. – Вы уже слышали гавот?
– О, как он мне нравится! Попрыгаем?
Эти слова прозвучали бы свежо, если бы Род не слышал их совсем недавно в той исторической телевизионной пьесе, которая вернула к жизни гавот. Он повернулся, чтобы извиниться перед Матильдой, но леди Малхерн уже сделала это за него:
– Не нужно быть эгоистичной, Тильди... Нет, Родни, будьте хорошим мальчиком, идите... У нас так мало подходящих холостяков, что девушки должны делиться добычей...
Матильда надула губы, а Род повел Дженин на галоп.
– Только подумать: все это пришло к нам из нашумевшей пьесы, – говорила Дженин, попрыгивая и раскачиваясь. – Вам понравился Хамлиш Хофернунг в роли Людовика XV?
– Он оправдал свое прозвище Попрыгунчик Хам, это уж точно, – про себя Род вздохнул. Теперь предстояло минут десять обсуждать последние похождения звезд трехмерного телевидения. Само собой сериалы – не единственное, что интересовало Дженин: просто это было единственное, о чем она хоть что- то знала. Но у нее, по крайней мере, не отнять умения рассуждать, вернее, повторять рассуждения, которые она услышала от актеров и искусствоведов.
Обед прошел еще более скучно. Род очень рано научился механически улыбаться в ответ на реплики: он с братом тренировался в этом перед зеркалом и потому считался хорошим собеседником. Он превосходно овладел умением вести мозговую деятельность на двух уровнях: лобные доли занимались чем-то интересным, в то время как центры речи и слуха действовали автоматически, слух воспринимал нужные слова, а речь воспроизводила соответствующие реплики: “Правда?”, “Не может быть!”, “Подумать только!”
Возможны были также “Гм” и “Да” или “Нет” и даже “Я не согласен”. Но последнее требовало некоторого объяснения и могло привести к настоящему участию в разговоре.
На обеде он оказался соседом леди Элоизы – на редкость некрасивой девушки, хотя мозги у нее имелись, и она была способна даже прокомментировать дневные новости. Но по какому-то странному совпадению с другой стороны его соседкой оказалась леди Морвена, а напротив сидела леди Петиция. В результате пришлось одновременно участвовать в трех разговорах: ни одна из девушек не дожидалась, пока кончит говорить соперница. Все они мололи чепуху одновременно. Ему пришлось на самом деле слушать, что они говорят, а это уже было совсем неинтересно. К тому же он был не в форме. Род не знал, почему они не разговаривают с другими своими соседями: может, потому, что эти джентльмены вдвое старше девушек. Но перспективы у них в качестве потенциальных женихов были гораздо лучше, чем у Рода: ведь иметь деньги лучше, чем не иметь.
Это невольно приводило к заключению, что Род не относится к тем молодым людям, за которых хотели бы выйти замуж эти девушки (вернее, за кого собирались их выдать мамы), но зато с ним хочется танцевать и флиртовать.
Но почему так?
Дело совсем не во внешности.
Может, в разговорах. В отчаянной попытке отвлечь внимание он повернулся к маркизу Мсимангу, спутнику Летиции.
– Я слышал, вы создали нового робота, милорд.
– Ну, конечно, – Хьюго крайне удивился: кто-то первым заговорил с ним. – В нем еще много недостатков, но, кажется, он будет работать.
Род немного помолчал, чтобы дать девушкам возможность принять участие в разговоре, но все они выглядели так, словно только что надкусили лимонную дольку, случайно попавшую в рот из собственного чая.
– А что это за робот?
– Специализированное устройство для ведения домашнего хозяйства. Делает все необходимое: готовит, чистит, стирает пыль, подбирает разбросанное...
Род нахмурился.
– Да, но это все обычные способности. А что он может нового?
– О, он может готовить тосты. Для любителей свежеподжаренного хлеба. У него в груди имеются две вертикальных прорези, и он готовит тосты прямо у вашей кровати.
– Поразительное новшество, – пробормотал Род, представив себе, как он лежит в постели и в лицо ему выстреливают два тоста. – Действительно, разбудит утром лучше всякого будильника.
Леди Морвена картинно повернулась к нему и напустила на свое невыразительное личико гримаску удивления.
– Вы слышали! Леди Мишель везде рассказывает о новой карточной игре с Земли! – она ослепительно улыбнулась Роду. – Знаете, в нее играют без калькулятора в руке.
Род всегда удивлялся, зачем нужны калькуляторы в игре в бридж или канасту. Впрочем, сам он никогда не относился к картам настолько серьезно, чтобы следить за новинками приложения теории игр.
– Правда? И как же в нее играют?
– О, цель игры – сравнять карты по достоинству, – заговорила леди Летиция, к явному удивлению и неудовольствию Морвены – ведь это была ее тема!
