напарнику, каковым вы привыкли считать этого, прямо скажем, симпатичного кибера.
Род чуть не сел на пол от облегчения, когда услышал эти слова.
– Спасибо. То есть большое спасибо, мэм. Фесс, подойди и поздоровайся с моим новым боссом.
Порождение безумного скульптора ожило, с мелодичным скрипом повернуло голову и легко подплыло к ним.
– Здравствуйте, мадам. Я старый семейный робот.
Он протянул руку.
Малдун осторожно взяла ее за кончики стальных пальцев и принялась с неподдельным интересом рассматривать соединения суставов.
– Замечательно сработано. Полагаю, ваши производители применили соленоиды?
– В руках да – для лучшей обратной связи при возникновения давления на ладонь. Но в остальных суставах использованы современные мощные, хотя и чрезвычайно компактные, сервомоторы типа “понукай-4”.
Малдун понимающе кивнула:
– Мне знаком этот тип. Удачная конструкция. Тебе, дружок, придется смириться с тем, что периодически будешь исполнять мои приказы.
Фесс колебался, и Род быстро сказал:
– Все, что она скажет, Фесс. За исключением ограничений твоей главной программы, конечно.
– О, пожалуйста, не волнуйся, парень. Я не стану приказывать твоему роботу кого-нибудь убивать или бить морду.
– Конечно, Род, – Фесс деланно поклонился Малдун. – Будет большой радостью для меня служить вам, мэм-сахиб.
Грейси от такого проявления галантности чудом не покраснела:
– Послушай, уборщик, он всегда так разговаривает? Я имею в виду те титулы, которыми он наградил меня.
– Если, мэм, вас раздражает манера Фесса с уважением относиться к собеседникам, – Род притворно вздохнул, – так эта черта его характера тоже досталась мне в наследство. Я излечил его от этой привычки, когда он обращается ко мне, но забыл предупредить, чтобы и с другими он воздерживался от восхвалений. Полагаю, на первый раз вы простите ему это напыщенное “мэм-сахиб”?
– Не беспокойся, – Малдун улыбнулась. – Мне такое обращение нравится.
Она повернулась и направилась к верстаку. Род бросил вслед:
– Вы как будто разбираетесь в роботах, мэм. Малдун передернула плечами:
– Машина есть машина. Если она движется и имеет болты, то я в ней разберусь обязательно.
– Но я имел в виду не совсем это. Робот – машина только отчасти. В основном это компьютер.
– А-а, могу ли я написать для Фесса подпрограмму? – Малдун снисходительно улыбнулась. – В наши дни инженеру необходимо знать все составляющие части системы, уборщик, включая и прикладное программирование. Быть специалистом – значит уметь обобщать.
Род стоял столб столбом, невидяще глядя в пространство.
– Знаете, мэм, это не просто хорошая формулировка, а замечательная.
На эту реплику Малдун отреагировала моментально:
– Мне ее сформулировал мой первый профессор в колледже. И я запомнила на всю жизнь. Род внимательно посмотрел на женщину.
– Там вы учились на инженера? Грейси фыркнула:
– Ах, как было здорово учиться. Почему вы не спрашиваете, что важнее: мысли и факты или как обращаться с гаечным ключом и клавиатурой?
– А я знаю: важно и то, и другое.
– Книжные знания я получила в колледже, уборщик, а работать научилась уже здесь.
– Вы получили звание бакалавра?
– Только диплом об окончании.
– Но если у вас такая квалификация, что вы делаете на борту маленького торговца?
– Умоляю, только не трогай “Мюррей Рейн”! – рявкнула Малдун. – Это прекрасный корабль! Всем приходится начинать с чего-то. Пять лет назад я была занята на твоей работе. А теперь я главный инженер!
“Что ничего не значит”, – подумал Род, а вслух сказал совсем другое:
– Но вы могли бы перейти на больший корабль. Странное выражение появилось на лице Малдун.
– Мне и здесь хорошо.
Род посмотрел ей в глаза, отвел взгляд и промолчал. Впервые начинал он понимать, что значит быть взрослым, но неуверенным в себе человеком.
Прозвенел звонок. Грейси подняла голову.
– Обед. Прошу прощения.
Она юркнула в свою каюту-шкаф и закрыла за собой дверь.
Род подавил желание позвать робота. Если бы существовала возможность, он обсудил бы с Фессом дневные события, но сейчас ему нельзя кричать. К тому же он уже двадцать часов на ногах, и это начинало сказываться.
Открылась дверь, вышла Малдун в офицерском мундире с такими же знаками различия, как у Вайсера.
Род вытаращил глаза.
Куртка плотно облегала стройное тело, брюки выигрышно обтягивали длинные ноги. Сетку она сняла, и теперь волосы свободно клубились облаком вокруг чисто вымытого лица.
Она улыбнулась, видя его удивление.
– Благодарю за выражение восхищения, малыш. Но не думай, что щеголять в парадной форме – вредная привычка. В мундирах на корабле мы только обедаем.
Род осмотрел свою одежду и грязные руки. Но женщина-офицер его успокоила:
– Не волнуйся, тебе можно идти за стол и так, пока не получишь мундир. По пути сможешь умыться, – Малдун надела белоснежную фуражку с эмблемой в виде серебристой ракеты и застегнула ремешок под подбородком. – Пошли, познакомишься с остальными.
Это “остальные” почему-то вызвало неприятные ассоциации. Гоп-компания, шайка-лейка и прочие нелестные эпитеты.
– А на вахте никто не остается?
– Компьютер, братец. А тебя оставлять в рубке все равно бесполезно. Разве ты знаешь, что делать, когда завоет сирена общекорабельной тревоги? – Грейси повернулась, и Род пошел за ней следом, в кителе и форменных брюках ее скольжение стало еще более привлекательным.
Когда Род проходил мимо робота, Фесс еле слышно прошептал:
– Помни, Род: уборщика должны видеть, но не слышать.
– Не волнуйся, тебе не придется за меня краснеть, – проворчал Род. Тем не менее он постарался запомнить, что болтать не следует.
Очевидно, ограничение не болтать распространялось только на него одного. Теперь он понимал, почему это помещение называют кают-компанией, ибо в каюте, где обедал экипаж, собралась довольно говорливая компания. Ему все время хотелось сказать что-нибудь остроумное, но каждый раз он ловил снисходительно-презрительный взгляд Вайсера и почему-то продолжал молчать.
Все собрались за столом. Род хотел было сесть, но высокий человек с капитанскими нашивками кашлянул, и новичок уразумел, что никто не имеет права нарушить субординацию и приступить к трапезе раньше командира. Поэтому остался стоять, потом отдал честь. Капитан ответил на приветствие и посмотрел на остальных членов экипажа:
– Надеюсь, вы облегчите жизнь нашего нового товарища своим сочувствием.
После такого недвусмысленного замечания Рода охватили дурные предчувствия.
– О, да, сэр! Я уже показала ему машинное отделение и проверила степень подготовки, – Грейси Малдун стояла навытяжку, расправив плечи, глаза ее сверкали (может быть, чуть более лихорадочно, чем обычно, и это отметили наиболее проницательные из ее коллег), на губах застыла застенчивая улыбка.
