добавила Корделия, не отрывая глаз от ветвей.
Келли наморщил лоб:
– А что, если водящий не догадается, куда убежали остальные? Или неверно угадает?
– Значит, должен пораскинуть умом, прислушиваться к любому шороху мысли вокруг, и постараться их услышать.
С пушечным грохотом за спиной у Грегори возник Магнус. Хитро сверкнув глазами, он присел и крикнул:
– Спрячь меня, братец!
– Вот жулик! Тебя прекрасно видно! – удивилась Корделия, но Грегори зажмурился и сосредоточенно принялся думать о всяких и разных фруктах, яблоках, грушах и апельсинах, об огромном блюде, полном пахучих плодов, об их умопомрачительном аромате.
В воздухе грохнуло.
– Лови! – выкрикнул Джеффри, хлопнув Магнуса по плечу. – Я уж потерял нашего младшего, он так спрятался, что и следов не найти. А когда прислушался, то услышал только запах яблок. И с чего бы это Грегори вдруг так захотелось яблок, подумал я, а? Значит, он старается скрыть, что знает, где Магнус, и значит, Магнус где-то рядом!
– Ты слишком много болтаешь! – Магнус треснул его по спине и исчез, выкрикнув на прощанье:
– Ло...
– Это не считается! – подскочил Джеффри. – Нужно оставаться до тех пор, пока не скажешь “Лови!” целиком!
Но он уже обращался к пустому месту. Крякнув от нетерпения, Джеффри шлепнул Грегори:
– Ты тоже играешь! Лови! – после чего исчез, бабахнув, как хлопушка. Грегори радостно завизжал и тоже исчез.
Корделия топнула ногой.
– Ах! Гадкие мальчишки! Они же знают, что папа не разрешает им играть в эту игру, он боится, что они могут одновременно возникнуть в одном месте и расшибут себе мозги!
– Да, – согласился Пак, – а твоя мама объяснила им, что чутье чародея всегда заглядывает чуточку вперед, чтобы не дать ему возникнуть внутри дерева или камня – и в этих леталочках один всегда оказывается впереди другого, пусть даже они и исчезли одновременно.
– Ну да! А папа ответил, такое чутье появилось потому, что все чародеи, у которых его не было, поубивались еще в детстве!
– Но он увидел, что с твоими братьями все в порядке, – напомнил Пак, – и теперь не боится за них – потому что у них в головах это чутье есть.
А про себя он подумал, что Магнус нашел отличный способ отвлечь братьев и сестру от воспоминаний о кошмарной ночи – и ни на секунду не сомневался, что старший именно это и имел в виду.
– Все равно! Мама запретила им играть в эту игру, если я остаюсь одна! – пыхтя от зависти, Корделия покосилась в сторону хлопушечной канонады. – Ах! Вот противные, так играть без меня!
– А что тебя держит? – удивился Келли. – Вперед! За ними! Хей-хо!
– Я не могу, – призналась Корделия со вздохом.
Келли заморгал.
– А почему не можешь? Ты что, хуже их читаешь мысли?
– Да нет, даже лучше. Только я не умею телепортироваться.
– Ведьмы не умеют телепортироваться, – Пак с удивлением глянул на Келли. – Такое под силу только чародеям. Ты что, не знал такой простой вещи?
– Нет! – отрезал Келли. – И до сих пор не знаю – потому что о ней мне сказал англичанин! Это и в самом деле так, девочка?
Красная от досады Корделия только кивнула.
– А ты откуда об этом узнала?
– Мне папа говорил, и мама тоже. И все ведьмы и чародеи, которых я видела, говорят то же самое.
– Ну что ж, – вздохнул Келли. – Таки да, если об этом говорят все без исключения.
– Избавь ее от твоего сарказма! – цыкнул на него Пак. Но Корделия даже не обратила внимания: она была слишком увлечена игрой в салочки-леталочки. Со всех сторон доносилось эхо шлепков, хлопков, и криков: “Лови!”, “Нет, ты ловишь!”, “А я в домике!”, “Никаких домиков!”
Грохнуло, и перед эльфами появился Магнус. Он быстро огляделся кругом.
– А где он? Разве он не вернулся, сестрица?
– Нет, не вернулся! А кто? С шумом возникший Джеффри хлопнул Магнуса по спине:
– Лови!
– Стой! – скомандовал старший, прежде чем Джеффри успел улизнуть. – Я потерял Грегори. Джеффри пожал плечами.
– Так ведь он и должен прятаться. Радуйся, что у него так хорошо получается.
– Да погоди ты! – ответственность сделала Магнуса серьезным. – Мало ли что может случиться с таким маленьким. Ну-ка, прислушайся, брат. Если я услышу хоть одну мысль от него, сделаю вид, что ничего не услышал, и мы доиграем – но я должен знать, что с ним все в порядке!
– Послушай, Магнус! – не выдержала Корделия. – Он ведь уже не младенец! Грегори знает, что такое опасность!
– Действительно, – пожал плечами Джеффри. – Глупо так волноваться.
Но на сей раз тревога Магнуса была не напрасной.
Грегори материализовался в гуще кустов неподалеку и обнаружил, что окружен шестью мужиками в грязной, разномастной форме, с нечищенными шлемами на головах и с трехдневными щетинами на несвежих физиономиях. Они обалдело уставились друг на друга.
Грегори почувствовал, что дело неладно, но прежде чем он успел отдумать себя назад к Магнусу, двое бросились вперед и схватили мальчонку за руки. Грегори застыл, испуганно переводя взгляд с одного на другого.
– Хью! Во имя всех чертей, это еще что такое?
– Это? Это мальчишка, Бертрам. Обычный мальчишка. Ты что, не видишь?
– Угу. Да, я вижу, что это мальчишка, Хью. Но что он тут делает?
– Хорошо сказано, – Хью строго посмотрел на Грегори. – И как он тут оказался так неожиданно и с таким шумом? Что скажешь, малый?
Малому и в самом деле было всего лишь шесть лет, и кроме того, это был Грегори – он не мог ответить ничего, кроме правды.
– Я просто играл.
– Играл? – незнакомцы подозрительно переглянулись. – Что же это за игра такая?
– Леталочки.
– Леталочки? – подозрение усилилось.
– Ну да, перелетать с места на место. А тот, кто ловит, должен прочесть мысли и догадаться, куда я прыгнул.
– Прочесть мысли? – к настороженности добавился страх, и без того крепкая хватка стала еще крепче. Грегори скривился, но они не обратили на это внимания.
– Да это маленький чародей!
– Но чей чародей? – Хью заглянул прямо в глаза Грегори. – Как твое имя?
– Г-грегори Г-гэллоуглас.
Бертрам и Хью обменялись удовлетворенными взглядами и дружно кивнули.
– Да, это он. Тот самый, за которым нас послали.
Грегори кольнул страх, к горлу подкатил ком. Что он такого сделал?
Тут мальчик кое-что заметил, и страх уступил место любопытству.
– Вы разодеты, как шуты. Кто вас послал? Шесть пар глаз, как плеть-шестихвостка, хлестнули его.
– Что?
– Ваша одежда, – повторил Грегори. – Это не форма. Вы одеты кто во что горазд, вы не служите одному господину, и значит, вас не мог послать ни один лорд.
