– Конечно, Бетти. Не думайте, пожалуйста, что вам придётся быть при мне неотлучно. Я тоже надолго не задержусь.
– Ну хорошо, тогда до завтра. Мы что-нибудь придумаем, чем сможем завтра заняться.
Одри улыбнулась.
– Спокойной ночи. Спасибо за всё!
Бетти ушла, а Одри обнаружила позади себя Бойда.
– Вам понравился ужин? – спросил он.
– Очень. Всё было необыкновенно вкусно!
– Вы не слишком много съели.
– Я съела больше, чем обычно!
– Вы же не всерьёз собираетесь скоро пойти спать?
– Увы.
В этот момент появились Мария и Тина, чтобы убрать со стола. Бойд присоединился к Одри, и они вышли в холл.
– У вас есть потрясающая способность говорить много, но ничего при этом не сказать. Весь вечер вы были с нами, но мы по-прежнему почти ничего о вас не знаем.
Одри слегка напряглась.
– Вы знаете обо мне всё существенное.
– В самом деле? Я в этом не уверен.
– Скажите, Бойд, вы всегда так любопытны по отношению к людям, с которыми только что познакомились?
– Лишь тогда, когда они дают для этого повод. Например, скрывают основную информацию о себе. Где вы родились?
В её глазах отразилась усмешка.
– Гатри, Оклахома.
– Я думал, вы из Техаса.
– Я родилась в Гатри, поскольку мои родители как раз возвращались из поездки в Канзас, когда я неожиданно появилась на свет. Недоношенной, почти на шесть недель раньше срока. Моей матери пришлось целый месяц провести в Гатри, прежде чем меня выписали домой. Ну разве это не увлекательно?
Её сарказм не мог его отпугнуть.
– Чем занимался ваш отец?
– Он был бизнесмен.
– Вы были ещё маленькая, когда он умер?
Губы Одри стянулись в тонкую линию.
– Он умер пять лет назад. За несколько недель до этого умерла моя мать.
Бойд почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо.
– Боже мой, Одри… мне так жаль… я…
Одри отступила на пару шагов.
– Прошу меня извинить. Я должна пожелать всем спокойной ночи.
Бойд смотрел ей вслед и горько корил себя. Он проявил ужасную бестактность. Почему он не может оставить всё как есть? Одри шла ему навстречу везде, где только можно, да и у его родных она, кажется, не вызвала никакого недоверия. Почему же он не может успокоиться? Почему его так интересует её прошлое, которое в принципе не играет никакой роли?
Он всё ещё стоял в холле, погружённый в свои мысли, когда Одри вернулась из цветочного салона. Она на секунду остановилась, и он принялся мучительно соображать, что он может сейчас сказать. Прежде чем ему что-либо пришло в голову, Одри повернулась и исчезла в коридоре. Он услышал, как открылась и закрылась дверь в комнату для гостей. Зачем он её так расспрашивал? Он чувствовал себя ужасно. Если бы это было возможно, он дал бы себе сейчас хорошего пинка под зад.
Надо надеяться, что он остался доволен, чёрт побери, – думала Одри, закрывая за собой дверь. Очевидное смущение Бойда принесло ей удовлетворение. Может быть, теперь он оставит её в покое. До сих пор она рассказывала ему одну только правду, которая, впрочем, не открывала ничего важного.
В комнате было абсолютно темно. Она стала нащупывать выключатель и заметила, что дверь на террасу слегка приоткрыта. Одри пересекла комнату, захлопнула оконную дверь, но уловила при этом свежий аромат ночного воздуха. Ему было невозможно противостоять. Она вышла на террасу и поглядела ввысь. Без огней большого города небо сверкало как чёрный бархат, усыпанный миллионами бриллиантов. На этой высоте звёзды сияли так близко, что до них, казалось, можно было дотронуться рукой.
Эта волшебная игра небес выманила Одри наружу. Она пересекла террасу и вышла на газон, где огни из дома не могли отвлечь её от потрясающего зрелища. Когда она видела в последний раз настоящее ночное небо? Это было на ранчо в Техасе, с тех пор, кажется, прошла целая жизнь.
Очарованная ночью, Одри не сразу заметила тёмный мужской силуэт, двигавшийся к ней. Он почти нагнал её, когда она его увидела. В ужасе она хотела закричать, но грубая ладонь зажала ей рот и принудила к молчанию. Широко распахнутыми глазами она неподвижно глядела в лицо Джесса Мэрдока.
– Тсс! – прошипел он. – Ни звука, ясно?
Она лишь молча кивнула головой.
Одну минуту Джесс смотрел на неё, потом убрал свою ладонь и схватил Одри за локоть.
– Мир тесен, не правда ли, Одри?
Она вырвала руку из его хватки.
– Что ты тут делаешь?
– Я здесь работаю. А сейчас я вышел на вечернюю прогулку. Я могу задать тебе тот же вопрос!
– Я хочу подышать свежим воздухом, и ещё я хочу побыть одна!
– Я не спрашиваю, что ты делаешь в саду, – пробормотал Джесс. – Я спрашиваю, что ты делаешь здесь, на ранчо «Три Б»? Сегодня днём я чуть не свалился с лошади, когда тебя увидел!
– Могу себе представить, – язвительно ответила Одри.
– Итак, что ты здесь делаешь?
– Я думаю, что тебя это не касается.
Гадкая улыбка скользнула по лицу Джесса.
– Всё ещё злишься после стольких лет? Я всего лишь исполнял свой гражданский долг, Одри. Твой папочка был мошенником.
– Давай не будем, Джесс. Я тебя знаю. Мой отец сделал что-то ужасное, и он должен был ответить за это, но я что-то сомневаюсь в благородстве твоих мотивов. Мотивов, по которым ты на него донёс! «Гражданский долг» тут и рядом не валялся.
– Ты ко мне несправедлива. Я всегда был законопослушным гражданином!
– Да, верно. Против того, что ты делаешь, закона нет. Во всяком случае в уголовном кодексе. А поскольку у тебя мораль кровопийцы…
– Бетти сказала, ты работаешь на Бенедиктов? – бесцеремонно перебил её Джесс. – Насколько хорошо ты её знаешь?
– Это тебя тоже не касается. – Одри сделала глубокий вдох. – Оставь Бетти в покое!
– Ха, да эта малышка от меня без ума! Я разобью ей сердце, если покину её. Я ни за что не причиню Бетти боли, ха-ха-ха! Напротив, я собираюсь сделать её счастливой. И если при этом я совью себе уютное гнёздышко, то кому это повредит?
– Знаешь, что в тебе самое ужасное? Я думаю, ты действительно веришь в то, что говоришь. Сделай в жизни хоть что-нибудь порядочное. Оставь Бетти в покое, Джесс.
Он снова ухватил её за руку и сжал словно клещами.
– А теперь послушай меня внимательно! Сегодня моей первой мыслью было, что ты перечеркнёшь все мои планы, но когда я как следует подумал, то мне стало ясно, что ты не скажешь ни словечка. Потому что если ты хоть что-нибудь скажешь Бенедиктам, или если ты это уже сделала, то я тотчас же об этом
