Однако ничего особо интересного узнать не удалось. Мастер сообщил, что провел в убежище невообразимо долго и что может сделать из обычного человека искусника и умельца. Ну, обо всем этом Мотт догадывался раньше. Кем, скажите, могли быть люди, найденные Владетелем в Багряных горах, как не Древними? А страшные слухи о невероятных способностях тех, кто прошел Башни Мастеров, уже вовсю ходили по Столице.
И как вы думаете, можно ли удержаться от такого соблазна? Мотт решился – он хотел, чтобы рядом были бойцы, не уступающие Легионерам и Ведунам. Мастер выслушал его пожелания и сообщил, что может развить только одно умение. Один Мастер – одна Башня – одно умение. Придется выбирать. Ночной Хозяин поразмыслил и остановился на Легионерах – хорошие воины пригодятся всегда.
Мастер потребовал, чтобы для обучения к нему привели два десятка мальчиков. Меньше нельзя, больше – сколько угодно…
– Ты привел мальчиков? – резко спросил я.
– Да, – Мотт опустил голову, – клянусь, я не знал. Клянусь.
– И где же сейчас Мастер? Прячешь его где-нибудь на Юге?
– Нет, – сказал Ночной Хозяин неожиданно спокойно, – я убил его. Своими руками. После того, как однажды утром двух мальчиков нашли мертвыми. Мне сказали, что они умерли в страшных муках. Я пришел к Мастеру и потребовал объяснений. Я думал – несчастный случай… Нет, Мастер не собирался скрывать правду. И, понимаешь, он даже не понимал, из-за чего поднялся шум. Ему нужно было умертвить мальчиков – и он сделал это без малейших колебаний и угрызений совести, словно это были бессловесные бараны. Он следил за их мучениями и делал записи. Тогда я прекратил расспросы и свернул ему шею. Мастер не сопротивлялся – похоже, собственная жизнь тоже не представляла для него ценности.
Я задумался. Рассказ Мотта пробудил смутные воспоминания и странные образы забытого прошлого. Ничего определенного – отрывочные картины, в которых мелькали лица детей, необычного вида помещения и фигура человека в плаще с опущенным капюшоном.
– А как же гере Ночному Хозяину удалось скрыть свои познания от Ведунов?
– Тому есть два объяснения. Первое – Ведуны не приближались к Шамрону. А я последние годы не покидал его границ. И второе, – Мотт секунду колебался, – просто Владетель знал все.
А вот это похоже на правду. Ночной Хозяин Шамрона не может быть самостоятельной фигурой. Разумеется, у него могут быть собственные замыслы, и пожелания начать собственную игру, но на такой случай у Владетеля есть надежный ответ. И сейчас он очень наглядно продемонстрировал, каким может быть наказание. И при этом сохранил жизнь провинившемуся Ночному Хозяину…
– Почему ты жив?
– Это может показаться странным, – усмехнулся Мотт, – но Владетель испытывает определенные чувства ко мне. Возможно, что-то вроде вины за гибель отца. Неожиданно, да?
– Да… весьма неожиданно.
– Я чувствовал его внимание с детства. И сам испытывал сложные чувства. Желание отомстить и, если хочешь, благодарность за поддержку. Думаешь, просто было подняться сыну убитого Ночного Хозяина? По всем правилам, я должен был последовать за отцом. А он прикрыл меня. Скажи, почему? Он мог выбрать любого, и, поверь, каждый согласился бы исполнять его волю. А выбрал меня. Что это – дальний расчет или чувство вины?
Интересный вопрос… Истинные намерения Владетеля – это загадка из загадок. Рассуждать на эту тему бесполезно.
– В дорогу, Мотт. У нас будет еще время побеседовать.
Мотт с видимым усилием поднялся и засунул за пояс факелы.
– Пойдем.
Я почти не помнил свое предыдущее путешествие по лабиринту. Сейчас, по мере движения постепенно приходили воспоминания, скорее на уровне ощущений, чем зрительных картинок. Дыхание опасности заставило меня замедлить шаги. Что такое дыхание опасности? Представьте, как ощущение ледяного холода зарождается в ногах, потом поднимается по спине к затылку. И я осознаю, что сделать несколько шагов вперед означает верную смерть.
– Стоять!
Не ожидавший окрика Мотт вздрогнул, но мгновенно остановился, даже не закончив шага и оставшись стоять на одной ноге. Очень неплохо, если он также будят слушаться и впредь, у него появляется хороший шанс выжить.
Изгиб тоннеля увеличился, и я был уверен, что за поворотом скрывается что-то смертельно опасное. Опасное, но при этом не живое – полное отсутствие всплесков чужого разума. Ни один Ведун не в состоянии так прикрыть свое сознание.
Я взвесил в руке факел и подбросил его вверх и вперед…
Мне трудно описать раздавшийся звук. Свист ветра, вой дикого зверя, стрекотание цикад, все слилось в одной мощной волне, разметавшей факел на древесные волокна и раскрошившей непробиваемые каменные стены тоннеля. От неожиданности Мотт потерял равновесие и сел на землю.
– Что это?
– Как я понимаю, оружие Древних. Смотрите.
Я подобрал отскочивший от стены маленький металлический шарик, даже не потерявший форму от удара. С какой же силой надо было его запустить, чтобы раздробить камень? Меньше чем за секунду вылетело больше сотни таких шариков, и даже я не смог различить их в полете. Скорость поистине невообразимая.
– Древние там? – Мотт казался если не испуганным, то сильно обескураженным.
– Нет. Это – неживое.
Мотт спокойно воспринял такое известие.
– Да… Я видел что-то подобное в убежище Мастера. Изделия рук человеческих, способные выполнять работу без участия людей. Но там не было ничего смертоносного… И что будем делать?
А вот кто бы мне сказал. Чутье Убийцы наперекор остальным инстинктам звало меня вперед. Возможно, оно как-то не рассчитывало на встречу с оружием Древних. Проверять на практике его правоту очень не хотелось. Да что же это такое! Никто из людей не способен противостоять мне, а тут несчастный кусок железа, пусть даже побывавший в руках Древних, преградил дорогу.
И родился гнев. Сводящий спину и заставляющий до хруста сжимать кулаки. Перед тем как волна ярости и гнева поглотила меня, в памяти запечатлелись испуганные глаза Мотта. А потом возникла тишина и ощущение необыкновенной легкости и мощи, скрытой внутри тела. Это не было похоже на знакомый полет духа Убийцы – нет, он не покидал своей материальной оболочки. Я встал. Гнев стал невыносимо- жгучим, похожим на раскаленный шар, вырастающий внутри меня где-то в области солнечного сплетения. От шара к рукам и ногам протянулись нити, наполняющие тело невероятной силой.
Исчезли сомнения и колебания. Я пошел к оружию Древних, отметив про себя, что каждый мой шаг оставлял видимый след-углубление на каменном полу, а воздух становился вязким и тягучим. На этот раз рев машины смерти был иным – басовитым и прерывистым, а полет шариков – удивительно медленным. Я мог бы легко уклониться, но знал, что неуязвим. И правда – не долетев до меня всего несколько дюймов, они превращались в ослепительные беззвучные вспышки света.
Удивительное дело – само оружие я мог видеть со всех сторон сразу, хотя оставался перед ним. Странное сооружение – ажурные, словно переплетенные между собой металлические полосы и три длинные выступающие трубки, из которых и извергались смертоносные снаряды. В пол уходили гибкие как змеи металлические плетеные канаты, по которым, вероятно, подавались шарики.
Я отмахнулся от злой машины, словно от надоедливой мухи, и она, испуганно взвизгнув, смялась, как проволочный человечек.
В следующее мгновение реальность обрушилась на меня. Никогда не думал, что тусклый свет подземелья может так резать глаза, а прохладный воздух течь в горло, будто расплавленный металл. Чувство звериного голода скрутило желудок и заставило меня согнуться пополам, глотка моментально пересохла, так, что потрескались небо и язык. Я закричал, надеясь в крике найти облегчение. И ведь это – я, Убийца, способный управлять чувствами и эмоциями, умеющий обуздать самую страшную боль и готовый переносить любые тяготы и телесные страдания. Наверное, такое испытания для обычного человека
