торговой стражей и велели караваны не пущать. А как не пущать, ежели только у входа в Проход их дюжины три скопилось. Сотник было спорить, да только старший Лазутчик только зыркнул на него глазами, того и с ног долой, еле откачали, до сих пор, говорят, сам не свой. Делать нечего, проход закрыли, караваны развернули. Неделю еще караванщики пытались пройти, а потом и вовсе перестали. Никого не осталось. Стражники посмотрели-посмотрели, да и отправились по домам – кого сторожить-то?
– И вы, значит, решили подзаработать?
– Есть такое, – не смутился пустынник, – нам тоже семьи кормить надо.
– Вот только про семьи ты мне не заливай, – весомо сказал Сергей, – сколько у тебя детей?
– У меня, и правда, нет детей. Тебя не обманешь, Великий, – с оттенком удовлетворения сказал пустынник.
– А ты сомневался?
– Нет, Великий. Но попробовать надо было…
– Ну вот, считаем, что ты удовлетворил свое любопытство. Перейдем к моим вопросам. А куда делись Лазутчики, которые передали приказ стражникам?
– Как куда? Ушли.
– Куда ушли? – Сергей решил набраться терпения.
– Куда же отсюда уйдешь? В пустыню.
Пришла очередь удивиться Сергею:
– Прямиком в пустыню? Втроем?
– Именно так.
– А какие припасы они с собой взяли?
– Никаких.
Сергей оглянулся на Штильмана, сидевшего с самым незаинтересованным видом у него за спиной, и тот едва заметно пожал плечами. А что тут комментировать. Три человека без припасов и специального снаряжения в пустыне обречены на смерть в течение самого большего восьми часов. Если, конечно, это люди.
Когда пустынник покинул палатку, Штильман подсел к Сергею за стол.
– Красиво сработано. Им надо было, чтобы их не беспокоили. Просто и эффективно, в течение недели разогнали караваны, стражники ушли сами, даже разбойнички скоро потянуться отсюда ввиду отсутствия поживы.
– Согласен, – Сергей налил из кубка воды, – и, что странно, вариант достаточно гуманный. Они же могли легко перепахать весь Южный предел, тем более, что здесь нет поблизости регулярных частей. Странный гуманизм.
– Более чем странный, – Штильман остервенело взъерошил обеими руками остатки шевелюры, – пока у меня версий нет.
– У меня тоже, – признался Сергей, – мне понятно только то, что в пустыню ушли три особи Врага в обличье Лазутчиков. Наверняка это как-то связано с экспедицией Великого Магистра.
– Несомненно. Вот только информации у нас маловато…
На следующий день на рассвете Сергей стоял на границе, отделяющей зеленый ковер растительности от желтого моря песка. Великая пустыня дышала, и дыхание ее было жарким. Сергей вспомнил, как в детстве, еще совсем ребенком, он с родителями летел на самолете в Ташкент, в гости каким-то маминым родственникам. После многочасового полета в салоне самолета еще того, советского 'Аэрофлота', было душно и жарко, маленький Сережа обливался потом, ему было очень плохо – тошнило до спазм в желудке, жутко болела голова. Наконец, самолет опустился, подъехал трап, открылась дверь, в проеме показался кусочек звездного южного неба, ночь дразнила желанной прохладой… Но это оказалось обманом – в салон дохнуло таким обжигающе-горячим воздухом, что измученный мальчик горько заплакал…
– Пошли! – Сергей опустил на глаза очки и первым ступил на песок. За ним двинулись Штильман, Мастер Ричард, Рыцари во главе со Штольцем и Крааль Орт с тремя пустынниками, рискнувшими последовать за своим вожаком. Джину попытались привязать к дереву. Но разве можно удержать орденскую собаку, решившую последовать за своим хозяином. Она рванулась с такой силой, что прочный канат лопнул как тонкая бечовка. Больше Джина никого к себе не подпускала, включая Сергея. И это стало настоящей проблемой. Даже для такой выносливой породы как алабай, путешествие в глубь Великой Пустыни, означает неминуемую гибели в течение нескольких часов. Так, по крайней мере, единодушно утверждали пустынники, а к их мнению по этому вопросу стоит прислушаться. Решение нашел Штильман – из очков и полосок ткани он соорудил защитное приспособление, прикрывающее собаке глаза и уши, но оставляющее свободной пасть. Получившаяся маска здорово напоминала собачий противогаз, который Сергей еще в детстве видел в старой черно-белой хронике. И, как ни странно, Джина позволила водрузить себе на голову эту конструкцию, принимая, наверное, ее как плату за возможность быть рядом с хозяином…
Через час Сергей почувствовал, как ставший едким как кислота пот разъедает кожу. Он снял очки, чтобы вытереть лицо и невольно зажмурился, горячий воздух тысячами мельчайших песчинок впился ему в глаза. Пришлось снова очень быстро надеть их.
По мере продвижения вглубь пустыни ветер заметно усиливался, дышать становилось все труднее, а видимость снизилась до нескольких метров…
Штильман опустился на колени. Сергей подошел к нему, и поддержал за руку.
– Не то! – Штильман нетерпеливо отмахнулся, – со мной все в порядке. Смотри внимательно.
Сергей присел рядом с ним, и, повернувшись спиной к ветру, снял очки. Поверхность песка, казалось, кипела. Тонкий слой песчинок бурлил и пенился, словно пустыня была жидкой, и кто-то поставил ее кипятиться на огромный котел.
– Что это? – Сергей зачерпнул горсть песка. На ладони песчинки вели себя, как и положено уважающему себя оксиду кремния – тихо и спокойно. Кипение происходило только на поверхности земли.
– По всей вероятности, – ответил Штильман, – это и есть явление массопереноса. Посмотри, – он встал на четвереньки и почти уткнулся в песок своим семитским носом, – на поверхностном слое отдельные песчинки исчезают, похоже, это и вызывает эффект кипения. Красиво.
– Да уж, – протянул Сергей, – красивее некуда, – ветер гонит сюда песок, а отсюда он телепортируется назад. Так получается?
– Что-то вроде.
– Да… Одно могу сказать, у того, кто это придумал, были в распоряжении масса свободного времени и запасы энергии с половины Вселенной. И хотел бы я понять, зачем это нужно.
– Вопрос риторический. Как только мы это узнаем, то станет ясным и все остальное.
К вечеру ветер усилился настолько, что идти можно было, только сильно наклонившись вперед. И это только первый день пути. А ведь экспедиция Виктора Александровича продвинулась вглубь пустыни на расстояние четырехдневного перехода. На ночь поставили низкие палатки, куда можно было войти лишь встав на четвереньки. Есть совершенно не хотелось, Штольц, прикрывший шарфом лицо и ставший похожим на бедуина-кочевника чуть на насильно заставлял Рыцарей проглотить несколько кусков вяленого мяса. А вот воду приходилось экономить, каждому – строго отмеренная доза и не каплей больше. Хорошо пустынникам, они могут обходиться без воды несколько дней.
Сергей сидел на расстеленном покрывале спиной к ветру. У его ног улеглась Джина. Она тяжело и часто дышала, высунув красный язык. Ей приходилось тяжелее всех, и Сергей использовал часть своей воды, чтобы смочить матерчатую маску на морде собаки. На минуту это приносило какое-то облегчение. Неслышно подошел Крааль Орт и опустился рядом.
– Как далеко ты хочешь зайти в пустыню, Повелитель?
– Пока смогу двигаться, – тихо ответил Сергей.
Пустынник внимательно посмотрел на него.
– Кажется, я понимаю, почему тебя называют 'Вождь мертвых', – пробормотал он, – мои люди повернут назад после третьего дневного перехода, – а я останусь с тобой до конца. Я не спрашиваю, что ты ищешь здесь, но если ты это делаешь, значит оно того стоит.
… На исходе четвертого дня двигаться вперед стало совершенно невозможно. Еще утром назад
