освобождения Иския.
Решив, что настало время сыграть свою роль, Эванджелина сказала:
— Я пойду…
И запнулась, ощутив, что земля у нее под ногами дрожит. Издали до нее донесся звук, похожий на непрерывный бой барабана — сотни барабанов.
Взглянув туда, где раньше стоял дворец Магнуса, Лахлан увидел, что замок и его башни теперь скрылись в морозной мгле. По направлению к нему и Эванджелине ползло причудливое облако, и ритмичный стук становился все громче.
— Уходи, Эванджелина, возвращайся к Авроре! — крикнул Лахлан, бросившись к своему коню.
— Что это? Я не…
Она от изумления разинула рот, когда сквозь завесу тумана прорвались огромные белые звери.
Разрываясь между тем, чтобы послушаться Лахлана, и стремлением защищать его, Эванджелина медлила, и как раз в тот момент, когда Лахлан выкрикнул ее имя, полярный медведь набросился на нее и повалил, не дав ей возможности что-либо предпринять. Эванджелина опрокинулась на спину, ударившись головой о твердую, покрытую утоптанным снегом землю, и оказалась под сотнями фунтов железных мускулов. Белый густой мех зверя наполнил ее рот, она не могла ни дышать, ни двигаться, у нее перед глазами вспыхивали яркие искорки света, и ее охватила паника. Но неожиданно тяжесть ослабла, медведь скатился с нее, и она втянула в себя жесткий морозный воздух.
Лахлан опустился на колени рядом с ней и встревожено осмотрел ее с ног до головы, а потом, положив ладонь ей на щеку, заглянул в глаза.
— Как ты?
— Прекрасно… Я прекрасно, — с трудом выдавила она, стараясь не обращать внимания на боль, пронзившую ее, когда Лахлан помог ей стать на ноги.
Позади него зверь поднялся на задние лапы и, будучи почти двенадцати футов в высоту, навис над ним.
— Лахлан! — закричала Эванджелина.
Животное раскрыло громадную пасть, и его оглушающий рев сдул ей с лица волосы. Прижав Эванджелину к своему боку, Лахлан стремительно развернулся, сделал выпад и вонзил меч в мощную грудь медведя.
По всему полю сражения белые медведи злобно набрасывались как на воинов, так и на животных, и воздух разрывался от пронзительных криков лошадей.
— Сейчас же уходи, Эванджелина! — крикнул Лахлан, толкнув ее себе за спину, когда еще один медведь, мотая огромной головой, двинулся к нему. — Иди к Авроре! — рявкнул Лахлан, видя, что она не сдвинулась с места.
При упоминании о маленькой волшебнице Эванджелина быстро взглянула вверх на гору: два воина на большущих зверях по скалам и льду прокладывали себе путь наверх к Авроре и Боуэну. Метнув магический заряд в приближающегося к Лахлану тяжелого зверя, Эванджелина перенеслась туда, где оставила Аврору в защитном пузыре, но девочки там не было.
— Эванджелина!
Она быстро обернулась на детский возглас — Аврора сидела верхом на Боуэне среди нагромождения скал. Лицо девочки превратилось в маску ужаса, когда она увидела зверей, взбиравшихся на скалистый уступ, но Эванджелина, послав в них заряд, села верхом позади напуганного ребенка и скомандовала коню:
— Лети, Боуэн, лети! — и крылатый конь взмыл в небо.
— Прости, Эванджелина, но Боуэну было страшно, и я не могла оставить его одного.
— Все в порядке. — Она прижала к себе дрожащее тело Авроры. — Все будет хорошо, — шепнула Эванджелина.
— Смотри, Эванджелина! — воскликнула Аврора, указывая на поле боя.
Зверь с силой ударил огромной когтистой лапой по мечу Лахлана, словно это была детская игрушка, а в это время другая тварь бросилась к Лахлану.
— Лахлан, сзади! — вырвался из горла Эванджелины панический крик.
Она послала заряд в ближайшего к Лахлану медведя, но промахнулась. Далеко, она была слишком далеко.
— Ближе, чуть ближе, — попросила Эванджелина Боуэна.
Зависнув на безопасном расстоянии, она метнула еще один заряд. Тонкая стрела света попала в землю в нескольких дюймах от второго медведя, всего лишь подняв тонкую снежную пыль, покрывшую задние лапы животного, на которых оно стояло. Сердце Эванджелины бешено застучало о ребра — почему- то не получалось. Еще раз, нужно попробовать еще раз, решила Эванджелина, магия не должна подвести сейчас, Лахлан не может сражаться одновременно с двумя животными.
— Помоги мне, Аврора, добавь свою магию к моей.
Взявшись за руки, они метнули заряд в медведя, появившегося позади Лахлана. Ударив животное в спину, они заставили его опуститься, но взбешенный зверь не остановился, а пошел по снегу к Лахлану и, схватив его за ногу, неистово замотал головой.
Вскрикнув от боли, Лахлан обернулся и вонзил клинок медведю в шею. Сжав челюсти, Лахлан старался освободить ногу из лап мертвого животного и при этом повернулся так, что Эванджелине стало видно, что у него по лицу и рукам струится кровь.
Она едва сдержала возглас отчаяния при виде еще одного медведя, готового воспользоваться беззащитностью Лахлана. Животное ударило его, словно он был игрушкой.
— Еще раз, Аврора! Давай!
Они отправили еще один заряд, такой мощный, что воздух вокруг них затрещал. Заряд попал медведю в грудь как раз в тот момент, когда он набросился на Лахлана, и они оба — и человек, и зверь — свалились на землю. Зарычав, животное обнажило окровавленные зубы, а Лахлан занес меч.
— Еще! — крикнула Эванджелина, молясь, чтобы у нее осталось достаточно магии.
Меч Лахлана опустился на животное в то самое мгновение, когда их обжигающий удар попал в цель.
Напуганная тем, что у нее не хватает энергии, Эванджелина окинула взглядом поле битвы и увидела Гейбриела, который вытаскивал клинок из только что убитого им медведя.
— Гейбриел! — крикнула она, указывая туда, где лежал Лахлан.
Бросив быстрый взгляд на Эванджелину, а потом туда, куда она указывала, Гейбриел громко скомандовал:
— Уходим… уходим!
Эванджелина снова попыталась сбросить медведя с Лахлана, но оставшейся у нее силы хватило лишь на то, чтобы на несколько дюймов поднять животное в воздух.
— Аврора, убери его с Лахлана, — с трудом произнесла Эванджелина сдавленным от переживания горлом.
Но Аврора не успела этого сделать, потому что рядом с Лахланом появился Гейбриел и, сбросив медведя с его истекающего кровью тела, осторожно поднял Лахлана на руки, а затем исчез.
Неистовое содрогание прокатилось по телу Эванджелины, которая, застыв, сидела позади Авроры, и она обхватила себя руками, стараясь унять напавшую на нее непроизвольную дрожь.
— С королем Лахланом все будет хорошо, правда, Эванджелина? Он выздоровеет, как выздоравливаем мы.
— Да… Я уверена… конечно, он выздоровеет.
Но Эванджелина не была уверена. Она ни в чем не была уверена. Оттуда, где они неподвижно висели над полем боя, она увидела выражение ужаса на лице Гейбриела, когда он поднимал Лахлана на руки.
Внизу под ними воины, которые не были ранены, забирали тела тех, кто был ранен, и улетали на своих крылатых конях или транспортировались, если не было, на чем скакать, а белые твари, встав на задние лапы, торжествующе рычали. Жар ее злости за то, что они сделали с Лахланом, разогрел застывшее тело Эванджелины — как бы мало ни осталось у нее энергии, медведи за все заплатят.
Эванджелина осматривала окрестности в поисках возможности осуществить свою месть, и, увидев
