Совесть не позволила Авроре сказать то, что она собиралась, но от этого Эванджелине не стало легче. Чтобы заручиться молчанием ребенка, у Эванджелины оставалась единственная возможность — воспользоваться преданностью Авроры своему королю. Лахлан никогда не должен узнать о видении Авроры. Эванджелина по-своему защищала его от необходимости сделать ужасный выбор: спасти кузена или спасти Иския.
— Король Лахлан только-только начал оправляться от своих ранений. Услышав такое известие, он снова почувствует себя хуже. Ты же не хочешь, чтобы это случилось, правда?
— Не хочу. Я никогда не причиню ему боль. Обещаю, я ничего ему не скажу.
— Никто не должен знать.
— Никто.
Заунывный крик ветра эхом повторил торжественное обещание маленькой девочки, и ее слова унеслись в глубину пещер. Борясь со слепящим снегом, Эванджелина вместе с Авророй пробивалась ко входу у основания скалы, который раньше показала ей Фэллин. Взглянув на вход в пещеру, в которой лежал Лахлан, Эванджелина увидела внутри танцующее на порывистом ветру пламя. Ей захотелось пойти к Лахлану и рассказать о видении Авроры, но она понимала, что это бессмысленно. Даже если это правда, они все равно никак не успеют вовремя найти Йена.
Ради всеобщего блага.
Эванджелина находила утешение в истине мантры. Что значит принести в жертву одну жизнь, если речь идет о спасении многих?
Когда Эванджелина и Аврора вошли в пещеру, три сестры подняли головы. Женщины уютно устроились в пещере, по размеру вдвое большей, чем у Лахлана: они сидели на длинном бархатном красном диване, держа на коленях нагруженные едой тарелки с золотой каемкой, а пол покрывали меха и большущие мягкие подушки.
— Вижу, вы не страдаете от недостатка земных благ, — заметила Эванджелина.
— То, что мы воительницы, не означает, что мы обязаны жить как слабоумные. Не понимаю, кого нужно поражать своей способностью выдерживать невзгоды.
Эванджелина разделяла мнение Фэллин. Казалось, мужчинам-фэй требовалось проверять свою выносливость, как будто они соревновались с воинами смертных, которых так часто высмеивали, но которыми, как думала Эванджелина, восхищались вопреки собственному желанию.
Фэллин взмахнула рукой, и возник еще один диван, на красном бархате которого появились две тарелки с горами еды. Заметив кусок сырого мяса, Эванджелина сморщила нос.
— Не вороти свой нос. Тебе нужно мясо, чтобы восстановить кровь. Садись и ешь.
Своей вилкой с позолоченными зубьями Фэллин указала им на диван.
— Аврора!
Молясь, чтобы ребенок сдержал свое обещание, Эванджелина неуверенно подтолкнула Аврору, которая стояла и смотрела наружу в снежную бурю, и, подбородком указав на еду, немного успокоилась, когда маленькая девочка подошла к дивану, села и, не говоря ни слова, взяла свою тарелку.
— Эванджелина, что ты делала? — в изумлении спросила Шейла, и у Эванджелины остановилось дыхание.
— Что ты имеешь…
— Твою щеку. Она поцарапана и в синяках.
— О-о, это. — Она облегченно выдохнула. — Я поскользнулась на льду.
Три сестры, плотно сжав губы, смотрели куда-то позади нее, и Эванджелина, оглянувшись, увидела, что вошедшие в пещеру Гейбриел и Бродерик стряхивают снег со своих накидок.
— Надеюсь, леди, вы не будете возражать, если мы на ночь разделим с вами ваши апартаменты. Нам не хватило места, чтобы поставить палатку, — объяснил Гейбриел.
— Я думала, вы останетесь с Лахланом, — сказала Эванджелина, рассеянно тыча вилкой в мясо на своей тарелке.
— Нет. — Гейбриел нахмурился. — Хотя он, очевидно, чувствует себя намного лучше, ему все же может понадобиться еще твоя кровь, Эванджелина. И именно ты должна быть с ним на случай, если у него наступит ухудшение.
— Так как он собирается с рассветом вести отряд против Магнуса, я подозреваю, что ему обязательно потребуется твоя кровь, — заявил Бродерик с набитым цыпленком ртом, указывая на Эванджелину цыплячьей ножкой.
Чтобы не сказать чего-нибудь, о чем потом пожалеет, Эванджелина отправила в рот кусок мяса.
— Вы оба расположились слишком удобно, учитывая, что мы еще не дали своего согласия, — надменно объявила мужчинам Фэллин.
— Гейбриел всего лишь проявил вежливость. — Бродерик, облизывая пальцы, выгнул черную бровь. — Вы просто не можете отказать в гостеприимстве своим старшим.
— Бродерик!.. — недовольно вздохнул Гейбриел.
Осколок скалы, отломившись от потолка, угодил прямо в голову короля Фэй-Уэлш. Осторожно потирая ушибленное место, Бродерик сердито посмотрел на Фэллин, но та лишь пожала плечами:
— Такое все время происходит. Вероятно, вам стоит пересмотреть свое решение остаться с нами.
Пока Бродерик и Фэллин пристально смотрели друг на друга, Гейбриел обратился к Эванджелине:
— Тебе не кажется, что будет лучше, если ты вернешься к Лахлану? Я полагал, что ты будешь с ним, а иначе мы не ушли бы.
Под проницательным взглядом Гейбриела Эванджелина не могла придумать, что сказать, чтобы не выдать истинных причин своего нежелания возвращаться в пещеру, поэтому, выдавив из себя улыбку, встала.
— Пойдем, — протянула она Авроре руку. — Обед можешь взять с собой.
В присутствии Авроры она, по крайней мере, не будет бояться, что падет жертвой искусного обольщения Лахлана.
— О нет, она останется с нами!
Вскочив с дивана, Фэллин схватила ребенка за руку и бросила торжествующий взгляд в сторону Бродерика.
— Нет. — Эванджелина потянула Аврору обратно к себе. — Она идет со мной.
Эванджелина не собиралась позволить Фэллин лишить ее сопровождающей. Возможно, Фэллин искала дополнительный стимул держать Бродерика на расстоянии, но с ее стороны так поступать несправедливо: у нее есть сестры, а у Эванджелины нет никого.
— Нет, ничего подобного!
Резким рывком Фэллин притянула девочку ближе к себе.
— Я сказала, она идет со мной.
Сердито глядя на Фэллин, Эванджелина сильнее потянула к себе Аврору, беспомощно переводившую взгляд с нее на Фэллин.
— Ну-ка, Аврора, посмотри, что у меня есть для тебя!
Победоносно ухмыльнувшись, Фэллин создала белый меховой комочек, и девочка, завизжав от восторга, вытащила свою ручку из руки Эванджелины. Собака! Фэллин создала собаку, точно такую же, как та, с которой Аврора играла в Королевстве Смертных. При нынешнем состоянии ее магии Эванджелине очень повезло бы, если бы она смогла создать меховой шарик. Она глянула на подругу — бывшую подругу — и стремительно покинула пещеру.
Хотя оба мужчины не хотели оставлять Лахлана, он настоял, чтобы они ушли и не тратили попусту то небольшое время, которое оставалось у Бродерика, чтобы добиться Фэллин. Когда Эванджелина, пригнувшись, вошла в пещеру и закрыла деревянную дверь, которую Бродерик перед уходом установил в проеме, Лахлан, подняв взгляд от куска стали, который вертел в руках, посмотрел на нее — она бормотала себе под нос что-то в адрес Фэллин, в ее фиалковых глазах сверкал гнев, а на губах играла презрительная усмешка.
Эванджелина прошагала к очагу, на ходу стряхивая снег, и Лахлан улыбнулся. Теперь перед ним была
