– Дети сейчас спустятся к столу. У тебя есть не более двад(
цати минут, чтобы привести себя в порядок. - Бен выглядел
непривычно серьезным, подчеркнуто(торжественным и, на
фоне праздничного стола со свечами, казался настоящим пат(
риархом, хранителем традиций.
В комнате на кровати для Наума были разложены талит и
три кипы разных фасонов.
Вся семья была в сборе; для него приготовлено место по
правую руку от хозяина. Рядом, с молитвенником в руках,
сидел молодой человек лет тридцати, - в черном костюме,
кипе, но без талита. Нетрудно было догадаться, что это Иосеф
– муж старшей дочери; между ним и Рахелью, чуть(чуть над
столом, выделялась головка Давида(младшего. По левую руку
от главы семьи Пэм придирчиво поправляла блюда на столе,
а взгляд Леи, по(детски откровенный, не отрывался от гостя.
Бен читал молитву, кланяясь в такт понятному для него
одного рваному ритму: слова то разлетались по комнате ба(
рабанной дробью, то витали над столом, путаясь в тускло го(
рящих свечах, где вновь напитываясь огненной силой и взле(
тали вверх - туда, где Всевышний должен обязательно к ним
прислушаться.
Впервые в жизни Наум встречал шабат за таким столом и
с молитвой. Слов древнего иврита он не различал, но посте(
пенно стало казаться, что все это уже было, уже звучала эта
«музыка», этот ритм. Совершенно точно, никаких галлюци(
наций. Но где, когда?…
40
Со стороны могло показаться что Наум, закрыв глаза, слу(
шает и повторяет слова, обращенные к Богу: благодарение и
просьба, еще просьба… Кажется, уже теплее, почти горячо -
воспоминание тесно связано с этим ощущением. Кто просил,
и о чем?…
И вдруг память сработала: бабушка стоит посреди комна(
ты, подняв покрытую голову к матерчатому абажуру, и, сло(
жив ладони у лица, что(то шепчет на непонятном языке. Она
повторяет имена папы, мамы, его, но чаще всего - Давида.
Сколько же ему было лет?…
– Наум, вы с нами? О чем вы думаете?
– Нет, Пэм, я был далеко от вас, и даже от себя самого. Я
был в далеком детстве, где бабушка, моя и Бена, молилась за
всех близких и, особенно, - за далекого Давида. Думаю, что
это произошло после того, как пришла весточка от него из
Испании.
– Вы можете рассказать об этом подробнее? - встрепену(
лась Лея. - Дедушка так мало говорит об этом.
– Пока я знаю еще меньше вас, а все то, что произошло в
России после отъезда Давида, расскажет вам папа. И еще я
жду, с нетерпением жду рассказа об Одиссее вашего леген(
дарного дедушки.
– Но расскажите хотя бы о своей семье!
– Хорошо. Ваш и ближайшие родственники и мои роди(
тели(София и Григорий, - точнее - Гершель, уже не молоды,
живут тоже в Москве. Моя жена Ирина - учитель истории в
школе. У нас двое детей: сын Александр двадцати четырёх
лет, историк, как и его мама, и двадцатилетняя Юля, будущий
юрист.
– Покажите их фотографии!
– Все они у Давида.
Беседа постепенно перешла на других родственников и
друзей. Тема не интересовала Наума, и он вновь мысленно
вернулся к бабушкиной вечерней молитве. «О чем она про(
сила? Чтобы все ее потомки были живы(здоровы и когда(
нибудь встретились в шабат за таким же столом? Может быть,
об этом и молился сегодня Бен?…»
К действительности вернули удары колокола, и он маши(
нально посмотрел на часы - 21.05.
– По ком звонит колокол? - спросил Наум, но по лицам
родственников понял, что его акцент на Хемингуэя не вос(
принят.
– Это «Большой Том». И он, как настоящий англичанин и
консерватор, не подвержен веянию времени: по Гринвичу сей(
час точно двадцать один ноль(ноль, а Оксфорд западнее на
пять минут.
– А в Москве есть колокола? - вмешалась Рахель. - Рас(
скажите нам о ней, пожалуйста.
– Попытаюсь. Но я не смогу рассказать про всю Москву,
как невозможно и про весь Лондон. У меня есть любимые
места, маленькие островки в большом мегаполисе…
Около полуночи Бен с Наумом вышли проводить Иосефа
с женой. Начал моросить мелкий дождик, было тепло и тихо.
В ночных фонарях, еще больше чем днем, город напоминал
средневековую сказку: вот сейчас раздастся цокот копыт по
булыжной мостовой, и из узкого переулка выскочат воору(
женные копьями всадники. А вон те двое мужчин в черных
мантиях - монахи(бенедиктинцы, возвращающиеся из па(
ломничества в Рим? Быть может, один из них (Томас Уосли,
не поделившийся своим богатством с королем? Тщетны его
усилия скрыться в темных лабиринтах - он будет схвачен,
обвинен в государственной измене и казнен…
– О чем думаешь, Наум? Тебе нравиться ночной Оксфорд?
– Да, его аура погружает в историю далекую и близкую, а
между ними знаменитая спираль развития - по ней челове(
