жное - голова у него была светлая, и был он человек слова.
Прошло не менее года, прежде чем я смог, как говориться,
поднять голову и посмотреть, что твориться вокруг меня. Все
это время я не мог позволить себе такую роскошь, как театр
или вечер с друзьями. Работа по двенадцать(четырнадцать
часов в день, а вечером - книги, книги… Ты знаешь, когда я
почувствовал, что уже чего(то стою? Один раз в год, на песах,
наш хозяин приглашал в гости своих ближайших помощни(
ков - это считалось большой честью и признанием заслуг
перед фирмой. И вот однажды секретарь принесла мне кон(
верт с таким приглашением. Честно говоря, я несколько раз
перепроверил адресат, а когда осознал, что ошибки тут нет, не
смог усидеть на месте. Я должен был что(то делать! Я пошел,
нет - я побежал к моему Самуилу; он был дома, больной, в
постели. Ты знаешь, как у него заблестели глаза, когда он уви(
дел меня? И ты знаешь, как мне стало стыдно, что за весь год
я только два раза был у него? Я просидел почти два часа у
постели, не решаясь сказать, почему пришел, но Самуил ока(
зался на высоте: «Давид, почему ты не на работе? Что случи(
лось? Судя по твоим глазам, ты пришел поделиться радос(
тью?» - «Да, Самуил, мне было радостно, пока не увидел вас
в постели», - «Ну, перестань, это не новость, что я немного
болею. Давай, выкладывай свою радость». Я достал пригла(
шение, и больше ничего не надо было говорить. Он снял очки,
положил их на одеяло вместе с приглашением и замолчал на
одну(две минуты. То, что он сказал потом, стало мне уроком
на много лет. «Давид, я всегда говорил, что у тебя настоящая
еврейская голова, и ты пойдешь вверх. Несомненно, ты зас(
лужил это приглашение, но оно больше огорчило меня, чем
обрадовало. Я где(то читал, что есть птица, которая учит ле(
тать своих птенцов очень жестоким образом: она поднимает
их на своих крыльях очень высоко и бросает вниз. Выжива(
ют только сильные, слабые же - разбиваются о камни. Сегод(
ня тебя подняли вверх, но за этим последуют и более серьез(
ные испытания. Тебя, наверняка, поднимут и в должности,
но требования тоже повысятся и, скорее всего, не пропорци(
онально. Если ты их выдержишь, - будешь летать, если нет. -
от тебя просто избавятся. И еще. Тебе будут завидовать те,
которых сегодня не пригласили к праздничному столу». Ска(
зать тебе честно, Наум? Эта мудрость Самуила тогда не дош(
ла до меня и не испортила праздничного настроения. Ты меня
поймешь: никакая высота не страшна в двадцать один год!
И был этот вечер, торжественный ужин, и я по рангу в конце
стола, а во главе - господин Розенблюм с семьей. Очень вол(
новался, делал что(то такое, что вызывало повышенное вни(
мание со стороны соседей, и вздохнул с облегчением, когда
гостей пригласили в кабинет на кофе, сигареты и напитки. Я
прижался к стене, не зная, что делать дальше. Ко мне подо(
шла одна из дочерей хозяина, Фаина. Я слышал о ней, но ра(
нее не встречал. На вид ей было не более семнадцати лет, рост
ниже среднего, глаза голубые, миндалевидные, волосы убра(
ны по тогдашней моде, что совершенно не шло ее детскому
лицу. «Давид, можно я предложу вам что(нибудь спиртное
или сладкое?» - без всякой застенчивости предложила Фаи(
на. «Спиртное», - не задумываясь попросил я, хотя до этого
пил только вино по праздникам у Самуила. Но не мог же я
согласиться перед девушкой на сладкое! От первого глотка
коньяка перехватило дыхание и слезы застлали глаза - и смех,
и грех. Точнее, смеялась только Фаина, но не обидно, а скорее
48
по(ребячески. Остаток вечера мы провели вместе, и посте(
пенно я перестал чувствовать разницу в наших возрастах. Что
тебе сказать дальше, Наум… Праздник был красивый, но бы(
стро закончился. А потом? Светлая память умнице Самуилу
– все предвидел абсолютно точно! Я уж не говорю о косых
взглядах и мелких подлостях некоторых «обиженных» со(
трудников. Буквально через день(два я был вызван в каби(
нет хозяина, где меня поздравили с повышением в должнос(
ти и, конечно, увеличением обязанностей. И началось! Я ра(
ботал день и ночь, старался успеть во всех делах, но неизмен(
но получал замечания от своего непосредственного началь(
ника - высокого, стройного и рыжего немца по фамилии
Шварц, обладателя громогласного голоса. Его едкие замеча(
ния и выговоры были слышны во всех углах нашей конторы
и вызывали довольные улыбки некоторых клерков. Однаж(
ды, когда рабочий день уже закончился, и я один сидел, что(
бы успеть выполнить задание, в комнату вошел этот человек
и начал отчитывать меня, причем - совершенно несправед(
ливо. Нервы мои больше не выдержали; честно говоря, я не
совсем помню, что именно кричал. Кажется, даже угрожал ему
физической расправой… Потом хлопнул дверью и ушел. На
другой день я не вышел на работу, бесцельно бродил по горо(
ду, не знал, куда себя деть и что предпринять. Очевидно, про(
шагал много километров, потому что почувствовал сильный
голод; взяв какую(то еду, сел за столик в тени дерева. Мысли
мои постоянно возвращались к вопросу: что делать дальше?
Вдруг я услышал: «Давид, хотите коньяку?» - и знакомый
смех. Фаина села за мой столик и попросила принести холод(
ного сока. Настроение мое сразу изменилось, и я забыл о сво(
ей проблеме. Мы провели вместе несколько часов, ходили,
разговаривали, сидели, снова ходили. Мне было хорошо, да и
Фаине не хотелось расставаться. В конце концов мы догово(
