рились о следующей встрече. Ты знаешь Наум, я почувство(
вал прилив сил и уверенность. По пути домой зашел на почту
и написал письмо на имя господина Розенблюма: в соответ(
ствующей вежливо(протокольной форме- я уже научился
этому- сообщил, что не справляюсь со своими обязанностя(
ми и не считаю возможным продолжать службу в его фирме.
На другое утро, пораньше, я отправился на поиски работы.
Шел не наугад, поскольку у меня уже были связи, налажен(
ные как во время работы у Самуила, так и в последний год. К
концу дня я уже имел несколько предложений, не совсем бле(
стящих, но достаточных для безбедного существования мо(
лодого, не обремененного семьей человека. У себя дома, в
почтовом ящике, меня ждало письмо из конторы с просьбой
явиться к хозяину. Я не ручаюсь за дословность разговора в
его кабинете, но смысл передам точно. «Что ты там выдумал,
Давид? Что за фокусы?» - «Я изложил свою просьбу и при(
чину в заявлении». - «Не морочь голову и иди работать». В
этом был весь Розенблюм - резкий, порой грубый и бесцере(
монный. Но у меня уже было время обдумать ситуацию; если
я вернусь на работу на таком условии, в отношениях со Швар(
цем ничего не изменится. Кроме того, у меня уже были пути
отступления, и это придавало уверенности. «Я вернусь на ра(
боту только при условии, что господин Шварц извинится пе(
редо мной в присутствии сотрудников и в дальнейшем изме(
нит свое поведение». - «Ну, ты и типчик! Что ты возомнил о
себе?!» - «Я критически оцениваю мои способности в каче(
стве сотрудника вашей фирмы, но ни в коем случае не позво(
лю унижать себя». Мне показалось, что начальник хотел выс(
казать еще что(то резкое, но сдержался. «Иди и работай. По(
жалуйста». По его «пожалуйста», по тону я почувствовал, что
надо идти на рабочее место без слов. В комнате меня встрети(
ли молчанием - ни радостных возгласов, ни улыбок или ус(
мешек(нейтралитет до выяснения обстановки. Работать я, ес(
тественно, не мог, ожидая развития событий. К концу дня
Шварц подошел к моему столу и витиевато извинился: дес(
кать, я неправильно понимаю его искреннее желание помочь
мне и научить всем премудростям нашей профессии. И, если
иногда он бывал резок, то только для моей же пользы. Даже
такая дипломатичная тирада далась ему нелегко: красный и
потный стоял он посреди комнаты, вытирая платком лицо и
ладони. Это была моя маленькая победа, прежде всего над со(
бой. И еще я решил, что тезис о непротивлении злу не для меня.
50
Обстановка на работе, безусловно, стала спокойнее; заме(
чания были, но чисто деловые и по существу. Зато в личном
плане развивался бурный роман: мы встречались с Фаиной
при малейшей возможности, гуляли, старались уединиться.
Постепенно наша связь перестала быть секретом для окру(
жающих, и реакция не замедлила заявить о себе: кто(то по(
дружески подшучивал, а другие - недвусмысленно намека(
ли на мой карьеризм.
Фаина стала приходить на свидания какая(то грустная,
пыталась уйти от ответов на мои вопросы, но однажды сказа(
ла: «Родители недовольны нашими встречами. Они считают,
что я еще слишком молода, да и свидания могут зайти слиш(
ком далеко…» Думаю, что она еще пожалела меня и не сказа(
ла, что, по их мнению, я ей не пара. «Ну, и что ты думаешь?
Что будем делать?» - «Мне очень тяжело: я люблю тебя и
люблю родителей». Мы продолжали встречаться, но беспеч(
ная радость свиданий поблекла. Ситуацию, с присущей ему
решительностью, разрядил отец Фаины. В один из вечеров я
был приглашен в ее дом, где в кабинете, один(на(один, мне
предстояло выслушать «приговор». Направляясь на эту встре(
чу, я, конечно, пытался представить себе возможные сцена(
рии, но то, что предложил мне отец Фаины, оказалось пол(
ной неожиданностью. После недолгого вступления, безжа(
лостно констатирующего все отрицательные последствия
наших взаимоотношений, он высказал свое решение. «Толь(
ко не перебивай меня и не показывай свое самолюбие, кото(
рое уже имел «счастье» лицезреть. Во(первых, ты должен
уехать из Буэнос(Айреса, что даст возможность проверить
ваши с Фаиной чувства и предотвратить нежелательные по(
следствия свиданий…» Я еще не совсем забыл русский язык.
– Давид перешел на свой диалект, который считал русским
языком, и продолжил свой рассказ. «Во(вторых, по требова(
нию дочери, с чем я вынужден согласиться, вы перед отъез(
дом обвенчаетесь…» Он даже не спросил о моем согласии!
«В(третьих, ты уедешь в Англию, в Оксфорд, где начнешь
учиться на адвоката. Я буду оплачивать учебу, но ни пенса
больше. Не думай, что я занимаюсь благотворительностью:
мы заключим договор, согласно которому после получения
диплома будешь выплачивать ежегодно десять процентов от
прибыли до момента, пока полностью не рассчитаешься за
мою помощь. В(четвертых, ты должен понять, что от такого
расклада выигрываем мы все: ты получаешь невесту и в пер(
спективе жену и будешь учиться в одном из лучших в мире
колледжей на степень адвоката. Она же перестанет быть пред(
метом сплетен и сможет спокойно жить и учиться. У нас с
женой перестанет болеть голова, и мы получим уверенность
