чество идет к прогрессу, но, к сожалению, растет и масштаб
трагедий. Одна из них разбросала по миру нашу семью.
– Вот именно. Мы здесь, в Англии, вроде бы все вместе, но
это обманчивое впечатление - мы все врозь. Нас связывает
только старый и больной отец. А что будет потом? Большая
война в маленькой семье?…
Наум понял, что Бен не слышал его ответа и целиком уг(
лублён в свои собственные переживания.
– Когда я был моложе и рвался в бой, не терпелось полу(
чить свободу действий. Казалось, смогу взлететь, если полу(
чу ее. Но отец неизменно повторял одно и то же: «Мы силь(
ны только вместе». Естественно, я обижался, пытался выр(
ваться, своевольничал, а теперь хорошо понимаю, насколько
42
он был прав! И вот сейчас, когда силы оставляют его, я, как
старший в семье, не допущу развала общего дела, и ни один
пенс не упадет из нашего общего кошелька! Для этого я не
остановлюсь ни перед чем!
Наум смотрел на совершенно нового для него кузена: даже
при свете фонарей выделялись его горящие глаза, сжатые
губы и руки, рубящие воздух в такт каждой фразе. «Что это?
Отдаленные раскаты грома или буря уже бушует?»
На следующий день, прогуливаясь в сопровождении Леи,
он попытался вернуться к этой теме. В маленьком кафе, за
сэндвичами и кофе, беседа постепенно перешла от городс(
ких достопримечательностей к семейным делам.
– Лея, вы часто навещаете дедушку?
– Если честно, то не очень. Раньше, когда Роберт учился в
Оксфорде, мы вместе возвращались в «Одессу». Теперь же,
одной, сложнее.
– Роберт учился? И не закончил?
– Да. Уже около года, как он перестал посещать колледж.
– Почему?
– Началось с того, что он связался с ребятами, которых
называют «панки». Стал отставать в учебе, но, как мне кажет(
ся, бросать ее не собирался. Более того, после серьезных раз(
говоров с дедушкой, начал нагонять упущенное. Для всех нас
остается загадкой, почему в один день Роберт заявил, что бро(
сает учебу. Он был чем(то сильно расстроен, просто подавлен,
никакие уговоры не подействовали. Одно время жил отдельно,
где(то работал, потом как(то успокоился и вернулся домой.
– Ну, а что он говорит о своих перспективах?
– Ничего не говорит, замкнулся.
И, уже по дороге домой, Лея добавила:
– Мне кажется, что Мерин знает. Или, по крайней мере,
догадывается о причине.
– Почему ты так думаешь?
– До этого дня Роберт был очень близок с мамой, а потом
его чувство явно охладело.
Вечером, по окончании субботы, Бен отвез гостя в дом Да(
вида, а через пару часов позвонила Пэм и сообщила номер теле(
фона в Лондоне, который просила передать ему женщина.
– Здравствуйте, Людмила Григорьевна!
– Добрый вечер.
– Беспокоит Наум Григорьевич, ваш вновь обретенный
родственник.
– Ну почему же - беспокоит? Наоборот, приятно слышать
ваш голос.
– Как ваши дела, много успехов на дипломатическом по(
прище?
– Если честно, то работы немного, и остается время побро(
дить по Лондону, зайти в музеи. А у вас? Как ваши родствен(
ники? Вы их уже полюбили?
– Их много и все разные, так что впечатлений хватает. Но,
чувствую, многое еще впереди. К сожалению, я пока привя(
зан к Оксфорду и его окрестностям, и не могу приехать в Лон(
дон. Признаюсь, хотелось бы встретиться, посидеть где(ни(
будь, поговорить тет(а(тет…
– Так приезжайте.
– Надеюсь, через несколько дней мы это осуществим.
– Тогда до встречи.
– До свидания…
… Для москвича, коим считал себя Наум, октябрьское утро
под аккомпанемент ветра и дождя - событие не менее при(
вычное, чем для лондонца. Тем не менее, то, что бушевало за
окном в это утро, более походило на разгул Всемирного по(
топа. «Если не пригласят к Давиду, - мечтал он под одеялом,
– разожгу камин поярче и предамся чтению и лени». Но, как
говорится и часто сбывается, человек предполагает, а Бог рас(
полагает: через час он уже сидел в кабинете Давида и внимал
тихому, с придыханием, голосу.
– Ну что же, сынок… Я долго испытывал твое терпение, но
сейчас готов начать свою повесть. Мне предстоит заново пе(
режить радость и боль, успехи и неудачи; скажу тебе откро(
венно - исповедь полную, до мельчайших подробностей, ка(
кую услышишь ты, я не рисковал изложить никому. Почему?
Во(первых, ты был рядом с теми, живыми или уже нет, о ком
