отогнать от себя тревожные мысли, но это удалось только на
очень короткое время. Самым мучительным воспоминанием
была, конечно, смерть Давида; человека, в легендах о кото(
ром прошли его детство и юность, и под обаяние которого он
успел попасть за эти дни.
Можно придумать оправдание, и не одно, что нет его, На(
ума, вины в этой трагедии: ни словом, ни намеком не подтол(
кнул он Давида к изменению завещания. Более того, даже
мысли не возникало об этом, поскольку ни он, ни его отец не
имели отношения к бизнесу Семьи.
Тем не менее, трагедия свершилась именно по этой причи(
не, независимо от того, кто стал прямым, а кто - косвенным
виновником. Что могло подвигнуть Давида на такой посту(
пок? Его, умницу и дальновидного человека, прекрасно по(
нимающего возможные реакции со стороны большинства
членов семьи. Только вряд ли он предполагал фатальный ис(
ход мистера Моррисона, которого и сам пережить не смог.
Наум перебирал в памяти отдельные факты и реплики Да(
вида - деньги, полученные от отца перед отъездом из Одес(
сы, в том числе доля брата, желание оказать финансовую под(
держку его семье, и попытка патриарха сблизить две близкие
родственные ветви. Но еще один, не менее весомый довод
мог служить реальным оправданием этого шага: он трезво
оценивал свои физические возможности и, как человек ве(
рующий, хотел перед Богом очистить и успокоить свою душу,
отдав, таким образом, долг ушедшим в иной мир родителям.
Но действительность оказалась сильнее, расставив свои
акценты - непредвиденные и малоприятные здесь, в Лондо(
не, и там, в Москве. Как он сможет рассказать правду своему
отцу, немолодому и далеко не здоровому человеку о смерти
брата, неожиданного найденного и вновь потерянного?
Взгляд Наума остановился на шахматах, в беспорядке рас(
сыпавшихся на журнальном столике. «Символическая память
о Давиде. Но принесут ли они успокоение или, наоборот, -
будут тяжелым постоянным напоминанием? По крайней
мере, я буду раздражаться от этого художественного диссо(
нанса между фигурами и доской. Если бы не подарок, выбро(
сил бы, наверняка, эту кубышку…»
ГЛАВА 7
Несмотря на выпитое снотворное, сон не шел. Нагружен(
ный за день мозг отказывался успокоиться; уставший орга(
низм, постепенно, перешел в состояние полусна(полубодр(
ствования - хорошо знакомое Науму, как реакция на силь(
ное переутомление или стрессовую ситуацию.
Вероятно, он все(таки спал, периодически погружаясь в
тревожный или нелепый сон, склеенный из кусочков пере(
житого, короткий, прерываемый внезапными толчками из(
нутри, возвращающими сознание к реальности. Ближе к утру
калейдоскоп лиц и событий перешел в одну монотонную кар(
тину, где шахматные фигуры, со знакомыми человеческими
лицами, вели жаркие дебаты на темы собственных досто(
инств. Неожиданно центром внимания оказалась беседа двух
королей; оба сошлись во мнении о преимуществах карет, но
разошлись в вопросах об их размерах, формах и габаритах.
Белый властелин, ссылаясь на желание супруги, гордился
небольшой изящной каретой, где могли уединиться только
двое - он и она. Черный монарх указывал жезлом куда(то в
сторону, где возвышалось, запряженное четверкой вороных
сооружение, напоминающее не карету, а большой клетчатый
сундук с окнами. «Это не просто телега! - гремел он. - Это -
мой дом на колесах! Там есть все, что нужно мне в походах и
турнирах. И для парочки сундуков королевы найдется мес(
течко…»
Проснувшись под звон будильника, Наум почувствовал
себя не отдохнувшим, а совершенно разбитым; головная боль
накидывалась спазмами, вызывая периодические приступы
головокружения и тошноты. Душ, стакан горячего чая и таб(
летка аспирина дали некоторый эффект, но состояние обще(
го дискомфорта и тупая головная боль не проходили. Хоте(
лось снова лечь в постель, но с минуты на минуту ожидался
визит человека от Ивана Сергеевича.
Вчера, поздно вечером, позвонила Беверли и посетовала,
что давно не встречались. Это был удобный вариант, и Наум
пригласил ее с мужем в ресторан на следующий, то есть уже
сегодняшний, вечер. Иван Сергеевич не выразил особой ра(
дости по поводу такого экспресс(варианта, но обещал при(
слать человека утром; тот передаст детали и кое(что прове(
рит в квартире.
Наум принял еще одну таблетку от головной боли, вклю(
чил телевизор и сел в кресло; хотелось не двигаться, ни о чем
не думать и не смотреть на экран. Он закрыл глаза, пытаясь
подумать о чем(то приятном и расслабиться. В памяти воз(
никла картина последнего семейного обеда на вилле: смех оба(
ятельного и веселого Давида(патриарха, замкнутое лицо Ме(
рин, не проронившей, кажется, ни одного слова за вечер, на(
211
