ческих терминов, законодательных актов; головная боль ме(
шала сосредоточиться на английском тексте…
…Наум сидел, закрыв глаза и откинувшись на спинку крес(
ла. Сейчас он вернется к документу, к его сути, но в любом
варианте необходимо проанализировать новое статус кво и
свои дальнейшие действия. Самое логичное (поставить в из(
вестность комиссара, но тогда не избежать головомойки от
Бена за самовольство. Значит, первым должен быть Бен?
Вроде бы, решение самое верное, ибо в ипостаси главы Се(
мьи он имеет несомненное право на информацию в первую
очередь и свободу действий, но с другой стороны - продол(
жается следствие по уголовному делу, и ни с кого из присут(
ствовавших на вилле, в том числе с него и с Бена, не снято
подозрение. Как в случае получения такой новости должен
действовать законопослушный англичанин? А если, в допол(
нение, он еще и адвокат, не имеющий права на малейшую
ошибку в такой щекотливой ситуации? Самое вероятное, что
информация в кратчайший срок будет опять же передана ко(
миссару и, скорее всего, с обязательством неразглашения ее
до особого на то разрешения. Результат? В плюсе - ноль, в
минусе - Бен между двумя огнями и с дополнительной го(
ловной болью, и вполне резонное недовольство Сэма Шоу
его, Наума, действиями.
Он только сейчас заметил, что быстрыми шагами отмери(
вает комнату из угла в угол - старая привычка, которую жена
определила как наличие только одного полушария головно(
го мозга, способного контролировать либо умственные, либо
физические действия.
Предположим, он самолично передаст завещание в Ярд, и
что дальше? Прекратится охота за документом и его, неволь(
ного наследника, отпустят в родные пенаты? Весьма сомни(
тельно, ибо инцидент не исчерпан. И что при этом варианте
возможно ожидать со стороны правоохранительных орга(
нов? Если следовать гипотезе, что в злополучный вечер охо(
та шла за этим документом, но безуспешно, то вполне допус(
тимо желание комиссара выманить «охотника на приманку».
«Мистер Вольский. - Наум явственно представил себе
выражение лица и интонации собеседника. - Вы должны по(
нять, что молчание в интересах дела и ваших лично. Наде(
юсь, я первый поздравляю вас с получением этого велико(
лепного подарка покойного Давида Вольского? Да(да, это -
настоятельная просьба! Договорились? И желаю вам прият(
ных путешествий по стране…»
А ведь зря Наум пытался уговорить себя в существовании
этих самых оптимальных вариантов; решение уже созрело, а
время и усилия растрачивались лишь на поиски контраргу(
ментов. Они, конечно, находились, но не против самой идеи,
а против тактики исполнения, заставляя по нескольку раз
проигрывать возможные ходы и их последствия.
Затем, не менее получаса он сидел у телефона, обзванивая
по очереди родственников и сообщая, что намеревается зав(
тра с утра поехать в сторону Бристоля и далее, на запад Анг(
лии. А, между прочим, сообщал о чудесном подарке Давида, на(
конец(то полученном из Скотленд(Ярда. Никаких эмоций, ник(
то не сообщил о своем желании участвовать в мероприятии.
А на столике лежали несколько листков бумаги с подпи(
сями, удостоверяющими, что он - Наум Вольский - стано(
виться владельцем квартиры в Лондоне.
215
Уже более двух часов Наум сидел в машине, держа под
контролем вход в свой дом. Дождь то затихал, то усиливался,
заливая потоками воды ветровое стекло.
После вчерашнего, весьма позднего ужина в «Чианг Май»
на Фриг(стрит сейчас, под дробную капель дождя, тянуло на
сон, и чтобы не задремать, приходилось выполнять всевоз(
можные взбадривающие упражнения. Встреча оказалась нео(
жиданно приятной: экзотический дом на сваях, таиландская
кухня, спокойное и дружелюбное настроение Беверли и
Кима, постепенно передавшееся и ему. Лишь мысль о «глазах
и ушах» Ивана Сергеевича поначалу сковывала его, но, под
влиянием теплой беседы и приятной, хотя и острой кухни,
напряжение спало, и вечер пролетел со знаком положитель(
ных эмоций. Зато сегодня желудок дает ответную реакцию
на невоздержанность во время чревоугодия.
О чем шла беседа? Обо всем и ни о чем конкретно: о детях,
России и Англии, о ближайших планах и его завтрашней по(
ездке. И, конечно, разговор возвращался к воспоминаниям о
Давиде и подробностям того злосчастного вечера.
– Уже никогда больше мы не соберемся все вместе, и ни(
когда празднично одетый папа не произнесет молитву. - Гла(
за Беверли наполнились слезами. - Это случалось не очень
часто, но всегда - торжественно и радостно. Летом, в хоро(
шую погоду, мы накрывали стол во дворе, откуда открыва(
лась чудесная перспектива, та, что видна из твоей комнаты,
Наум. Самое волшебное время было после захода солнца:
казалось, все мы, вместе с домом и садом, парим в воздухе
среди звезд и облаков. Были минуты такой тишины, что раз(
личались голоса и звуки откуда(то издалека, из домов, раски(
нутых за деревьями и полем.
Беверли так эмоционально, так образно описывала свои
