пришельцу из параллельного мира было наплевать – он не просил, чтобы на них нападали, и его реакция соответствовала моменту. Ну а раз все же напали, то сами виноваты – расхлебывать последствия будут долго и упорно. А сейчас он работал, и в работе не было места сантиментам…
Через час они уезжали из деревни на реквизированной телеге, нагруженной продуктами, в своей одежде и со своим оружием. Ну и с окончательно испорченным настроением, разумеется. Вновь их провожали испуганные и злые взгляды, ну да тут уж ничего не поделаешь. Не сдаваться же немцам ради спокойствия местных обывателей.
Наверное, это непатриотично, но диверсанты не осуждали жителей этой деревни. В конце концов, в мирное время все они пахали за непонятные трудодни, платили налоги, а взамен государство обязалось их защищать. И что же? Пришла война – а государство не защитило, армия ушла и оказались труженики лопаты и плуга под немцами. Кто-то вступил с ними в бой, а кто-то, как эти вот, предпочли сохранить шкуру, чтоб, значит, и нашим, и вашим, и остаться при своих. Кто не был в их положении – тот не поймет. Вот только, не пытаясь осудить таких приспособленцев, парни им и не сочувствовали. Поэтому они спокойно уезжали из деревни, и не чувствовали ни вины, ни раскаяния.
Уйти им, правда, удалось недалеко – километров на десять, максимум. День уже подходил к концу, и напарники решили переночевать, благо вряд ли кто-либо рискнул бы их преследовать. Разумеется, не на дороге ночевать – свернули в лес. Правда, телега в плане маневренности среди деревьев была куда хуже того же мотоцикла, но лес здесь был относительно редкий, да и они далеко не отъезжали. Переночевать удалось спокойно, а с утра они возобновили движение и к концу следующего дня вновь были неподалеку от места высадки.
Здесь ничего не изменилось и, насколько могли судить парни, за время их отсутствия никто не появлялся. Оставалось отойти в сторону и начинать оборудование лагеря, в котором предстояло коротать следующий месяц, чем они, собственно, и занялись.
В полный рост стоял вопрос, где жить. Это пока сухо все замечательно, а пойдут дожди? Изнеженный цивилизацией, современный человек далеко не столь устойчив к изменению погоды, как его далекие предки. Иными словами, за месяц можно и ласты склеить от какого-нибудь банальнейшего бронхита, не говоря уж о чем-нибудь серьезнее, вроде воспаления легких. Палатки у них не было, да и даже если бы была – что в ней хорошего? Обнаружить ее в лесу, если немцы решат устроить прочесывание, довольно просто. В этом смысле шалаш подходил куда лучше, но у Александра возникла мысль поинтереснее. Сверившись с картой, он побродил по округе и нашел вполне устраивающее его место – неглубокий овражек с не очень крутыми и довольно сухими склонами, поросшими кустарником. На дне шуршал ручей, и это было хорошо. А еще лучше было то, что земля не стремилась осыпаться. В склоне оврага, воспользовавшись предусмотрительно прихваченными из деревни лопатами, они и вырыли некое подобие землянки. Что называется, не отель в горах, но лучше, чем ничего.
А дальше наступила скука, скрашиваемая только дежурствами. Людям, которые выросли в информационном обществе, отсутствие связи с внешним миром оказалось серьезным испытанием. Через пару дней и дежурства приелись, стали рутинными, и тогда жизнь началась совсем тусклая. Хорошо еще, напарники догадались реквизировать продовольствие, более-менее приспособленное к длительному хранению, а то мясо, которое не успели съесть, очень скоро приобрело неприятный запах, и его пришлось выбросить. К тому же, довольно быстро все темы были перебраны, анекдоты рассказаны, и самим себе напарники стали напоминать небезызвестных персонажей О'Генри, запертых снегопадом на перевале. Те, помнится, тоже начинали с анекдотов, а под конец даже кастрюли поделили. Впрочем, до этого не дошло – во-первых, некоторое развлечение в бытие вносила лошадь, которая паслась неподалеку, и за которой надо было присматривать. Ну а во-вторых, буквально через неделю их жизнь претерпела кардинальные изменения.
В то утро Александр ухитрился задремать на посту. Дело в том, что накануне он попал под несильный дождь, простудился и, чтобы немного прийти в себя, выпил упаковку 'Фервекса', совсем забыв о побочном действии продукта импортной фармоколгии. В результате его посетила необоримая сонливость, с которой ничего не смог поделать даже утренний чай – кофе у них к тому моменту закончилось. Наверное, стоило рассказать о недомогании напарнику, но Александр счел простуду мелочью и, в результате, так и заснул, сидя на куче елового лапника и привалившись спиной к толстому березовому стволу. К счастью, минутная слабость не привела к фатальным последствиям – услышав чужие голоса, раздающиеся неподалеку, он проснулся мгновенно, пару секунд не мог понять, где находится и что происходит, но потом окончательно пришел в себя и, определив место, откуда шел звук, осторожно двинулся в ту сторону.
Прошел он метров двадцать, вряд ли больше. Источник звука был совсем рядом, и представлял из себя довольно-таки печальное зрелище – человек десять сидели у небольшого костра, прихлебывая из кружек какой-то отвар. Там было шестеро детей обоего пола, на вид, от восьми до двенадцати лет, парнишка лет шестнадцати с перевязанным плечом, две женщины, сидящие к Александру спиной, неопределимого из-за мешковатой одежды возраста, и какая-то гренадерского роста бабища поперек себя шире. Одеты просто, шмотки истрепанные, грязные – видать, шли давно и долго. Ну и хрен с ними, пускай сидят – реакция Александра была вполне предсказуемой. Посидят и уйдут, и нечего с ними контачить зря.
Увы, человек предполагает, а бог располагает. Предательски хрустнула под ногой ветка, и тут же сидящие пришли в движение. Дети порскнули в стороны так шустро, что Александр даже не понял, то произошло. Все три женщины тут же последовали за ними, зато парень со стремительностью кошки потянулся за лежащей тут же немецкой винтовкой. Только вот быстро поднять ее не сумел – правая рука его, похоже, была повреждена серьезно и не действовала. Наверняка резкие движения были весьма болезненными, но парнишка умел терпеть, только вот работать с оружием левой рукой он еще не привык. Пока незадачливый стрелок возился, у Александра было достаточно времени, чтобы адекватно отреагировать, и своего шанса он не упустил.
В принципе, вариантов у него было два – валить куда подальше или атаковать. Можно было, правда, еще замереть, но вдруг увидят? Если уже не увидели… Или продемонстрировать свое полное миролюбие. И что дальше? Народ-то дерганый, еще шмальнут с перепугу. И в спину, если попытаться сбежать, тоже выстрелить могут. Вряд ли попадут, конечно, но все же риск есть, а он, как назло, без броника. Да и шуму будет много, и не факт, что его никто лишний не услышит. Стало быть, оставался один вариант – повязать этих умников до того, как они успеют сотворить что-либо непоправимое.
Все это вихрем пронеслось в голове Александра, а тело уже решило само, и прежде, чем раненый управился со своей винтовкой, диверсант в два прыжка добрался до него и сильным пинком выбил оружие. Короткий удар – и парень, закатив глаза, осел – пять минут без сознания гарантированы, а может, и больше, но тут уж как повезет. И наступила тишина…
Александр настороженно повел стволом автомата. Тишина никак не отреагировала. Смешно – как минимум троих он видел: ту самую здоровенную бабу, которую как ни маскируй – все равно видно, и двоих детей. Эти трое вжались в землю и не двигались, всеми силами пытаясь слиться с окружающим пейзажем. Остальные наверняка занимались тем же. Наивные – прямо как страусы, прячущие голову и думающие, что их никто не видит.
– Вылезайте, живо! – зло скомандовал стрелок. Злился он, правда, на самого себя – интуиция подсказывала, что только что он огреб на свою шею дополнительные проблемы, и это ему абсолютно не нравилось.
– Ой, так это ж свои… – пискнула, поднимая голову, женщина. Интересно, у нее просто голос такой противный, или со страху фальцет прорезался?
– Кому свои, а кому и не очень… Вылезайте. Кто такие? Что тут делаете?
Беглецы осторожно выбрались из кустов. Да-а, с этого ракурса они выглядели еще более убого, чем раньше – грязные, оборванные, осунувшиеся. И глаза такие… голодные. Особенно у детей.
– Так кто вы такие?
– Может, их стоит вначале покормить?
Александр резко обернулся и увидел напарника, ухитрившегося подойти совершенно бесшумно. Павел, оценив его удивление, только усмехнулся:
– Я, в отличие от некоторых, не спал, а они громко ходят, так что ты пришел сюда вторым.
– И как? – проглотив заслуженный упрек, спросил Александр.
– Да нормально. Послушал их разговоры, потом на бесплатный цирк в твоем исполнении
