родителями и детьми, причем этот факт получил, по его мнению, достаточное количество доказательств[37]. Фрейд предполагал, что источник процесса телепатии находится в «общем» людском сознании, подобно тому, что мы наблюдаем у насекомых; вероятно, это самый первый архаичный способ коммуникации между человеческими существами.
Мы сами ставим ненужные препятствия на своем пути к познанию личности, не позволяя себе допустить возможность существования психологического переноса только потому, что ученые- экспериментаторы не успели собрать этому достаточное количество доказательств. На самом деле сами гипотезы, которые рано или поздно получают научное обоснование, — это зачастую те самые истины, которые еще столетия назад были провозглашены философами и психолога- ми-интуитивистами, как это произошло, например, с атомной теорией. Мы предполагаем, что в этой ситуации самой правильной точкой зрения было бы открытое допущение того, что большая часть общения между людьми и понимания ими друг друга зависит от материй более тонких, чем слово или жест. Само понимание в общем — это эмпатия, соответственно конкретные способы коммуникации, физические или психические, должны расцениваться как различные аспекты или инструменты эмпатии.
Значительный процент коммуникации между людьми составляют микродвижения, которые сами люди не осознают, почти незаметные изменения выражения лица, слабая дрожь в ответ на дурные мысли и легкая улыбка, вызванная приятными раздумьями. По выражению лица, которое постоянно меняется, окрашиваясь новыми нюансами, тот, кто знает этот язык, может как по книге читать мысли человека, а мускульная активность, проявляющаяся даже в позах и подергивании пальцев, является отражением нашего внутреннего душевного состояния. Люди получают больше информации из невербальных выражений своих собеседников, чем им кажется. Сейчас мы не можем с уверенностью определить, где кончается физическая передача мысли и начинается нефизическая.
Позвольте мне для иллюстрации еще одного подхода к этому вопросу обратиться к своему опыту, который мало чем отличается от опыта других. Часто в разговоре с собеседником у меня возникало любопытное подозрение, что он больше читает мои мысли, чем слушает, что я ему говорю. Это подозрение вызывало у меня приступ страха. Но тут я говорил себе, что с чего это я должен бояться, что он узнает о происходящем в моей голове? После чего я напоминал себе, что мне на самом деле нечего от него скрывать: если хочет — пусть читает мои мысли, я ведь действительно хотел бы помочь ему советом по любому поводу, с которым он ко мне обратится.
Заметьте, что этот небольшой психологический прием позволяет мне быть более честным с другим человеком. То есть я в некоторой степени могу выйти из игры в обман, в которую люди большую часть своего времени играют друг с другом. И я отказываюсь от лжи, как ни удивительно это звучит, используя гипотезу
Чем искушеннее человек в психологическом понимании, тем сложнее становится ему лгать. Человек продолжает обманывать других, прибегая к таким универсальным приемам, как, например, выставление себя в наилучшем свете; но в этот самый момент он всегда испытывает психологический инсайт, который напоминает ему, что на самом деле ничего хорошего от создания видимости ждать не стоит. Это понимание разоблачает склонность к самообману и выявляет истинный мотив, скрытый за фальшивыми рационализациями, плодами тщеславия. Вполне понятно, почему некоторые неподготовленные люди боятся, что психологическое понимание сделает злых людей еще более демоническими и беспринципными, ведь тогда они научатся подчинять других своей воле. Однако все это по большей части чушь. А вообще верно, что постижение глубин психологии устраняет возможность лжи, заставляя человека быть абсолютно искренним.
«Все просто столбенеют, — пишет Зигмунд Фрейд, — когда понимают, насколько сильнее предполагаемой потребность говорить правду. Возможно, в связи с тем, что я полностью погрузился в психоанализ, — но я фактически не могу врать»[38].
Каждый человек склонен ко лжи, так как его эго все время старается поднять собственный престиж за счет других. Так называемые нравственные люди отказываются от откровенного вранья, но желание этого принимает форму каждодневных попыток казаться чем- то другим — в большинстве случаев лучше, чем есть на самом деле. Сторонник откровенности, который не понимает, что он склонен обманывать других, оказывается обманутым вдвойне: его эго так хорошо выучило правила игры, что успело ввести человека в абсолютное заблуждение, а следовательно, открыло скоростное шоссе для обмана окружающих. Все человеческие мотивы в той или иной степени определяются эго, и это следует выявить вкупе с вытекающей из данной ситуации склонности к обману, без этого человек не может встать на путь честности. Вот почему, как говорил Иисус, добрые люди, которые не замечают своих злых наклонностей, могут быть хуже плохих людей, которые осознают свои недостатки.
Ложь другим и ложь себе идут рука об руку. На самом деле, если бы человек в некоторой степени не обманывал себя, он бы не мог продолжать обманывать других, ведь он видел бы весь обман, как на ладони. Оба способа обмана могут некоторое время приносить плоды, но в конце концов все закончится еще более громким провалом именно потому, что это обман. Чем глубже человек проникает в суть механизмов личности, тем больше он убеждается в тщетности попыток обмануть себя и других.
Давайте разберем один из случаев так называемой безвредной лжи, печально известной и так часто встречающейся «невинной лжи». Например, миссис Браун приглашает миссис Де Уитт на обед. По какой- то причине приглашенная приходить не хочет; она может прислать в ответ один из избитых предлогов вроде смерти родственника или обязательства посетить уже назначенную встречу. Миссис Де Уитт, по умолчанию, не особо хорошо разбирается в характере человека, так что она решит, что миссис Браун поверила ее невинной лжи и попросту обо всем забудет. Однако мы в праве предположить, что миссис Браун подозревает, что ее обманывают. Мы не так часто слышим от людей, что они подозревают кого- то в обмане, так как имеются психологические причины тому, что обманутый не хочет признать сам факт обмана. В нашем примере миссис Браун не будет публично упоминать о своем подозрении; возможно, она даже не скажет об этом своему мужу; на самом деле она даже не захочет признать это сама. Так как признание этого подозрения будет означать признание того факта, что миссис Де Уитг не хочет у нее обедать, что будет слишком жестоким ударом по ее тщеславию. Так что она вытеснит свои подозрения в бессознательное; тщеславие у нее на первом месте, и миссис Браун предпочтет наслаждаться самообманом, нежели признать правду. Это вытеснение проявится в виде смущения на ее следующем общественном мероприятии; в любом случае это не пойдет на пользу ее личности.
Если бы миссис Браун конструктивно подошла к этой проблеме, она бы честно признала свои подозрения и честно спросила себя, почему миссис Де Уитт не захотела навестить ее. После чего она смогла бы перейти к исправлению ошибок, которые стали причиной разлада отношений. Честно признав ситуацию, хотя это и стоило бы миссис Браун временного снижения «эго-престижа», она смогла бы избежать появления у нее «комплекса неполноценности», ведь она поняла бы, что человеческие взаимоотношения в принципе далеки от совершенства, так что лучше будет признать это несовершенство, что будет шагом на пути прогресса в этом отношении.
Часто человека беспокоит тот факт, что он склонен думать плохо о человеке, с которым общается, причем ничего не может с этим поделать. Тот же процесс «обливания человека грязью» происходит и у его собеседника, в результате чего они оба «читают» в мыслях друг друга крайне неприятные вещи. Человек, с которым это происходит, может сказать так: «Я думаю, что такой-то меня недолюбливает», но в большинстве случаев он не будет говорить о своем подозрении. Если вас терзают сомнения, лучше признайтесь себе в этом; но в данном случае было бы не совсем верно объяснять происходящее недоверием. Так как здесь мы имеем не одного человека, который «недолюбливает» другого, а наложение двух эго, каждое из которых стремится к престижу и превосходству. Эго очень трудно смириться с положением уступающего. Если человек действительно чувствует свою неполноценность, он найдет отдушину в «поливании собеседника грязью», что, как ему будет казаться, ведет к повышению собственного статуса. Чем более напряженное идет соревнование, тем сильнее люди завидуют и ревнуют друг друга, тем более острая потребность возникает в том, чтобы разбить противника в пух и прах. Вне
