спасательные станции, порты, таможенные посты. Ответы приходили и по большей части вежливые, но не те, которых я ожидала. Когда Вики начала ворчать, что я слишком много трачу денег на конверты и марки, я переместила свою деятельность в Интернет и каждый день регистрировалась на бесчисленных сайтах. Мне приходило множество уведомлений, я с трудом успевала просматривать их.
В этой громоздкой лавине информации терялись письма моего дружка, Сэма Найколайски. Последний раз он писал мне, что Степан женился и уехал в Джуно, что Фрол стал спасателем, а Ставр так и промышляет крабов, вместе с отцом. Там же в мельчайших подробностях Сэм сообщал о своих оценках и упоминал, что собирается поступать в колледж в Ситке.
Я так глубоко задумалась обо всём этом, что не заметила, что служба давно закончилась и в храме остались только мы. Точнее я продолжала сидеть на скамейке, а моего спутника не было. Он о чем-то разговаривал со священником. Увидев, что я вышла из задумчивости, оба заулыбались и закивали.
Всю обратную дорогу в машине Алека я молчала, погруженная в свои мысли и не заметила, как мы подъехали к небольшому ресторанчику. Но это был другой городок, не Астория.
- Где мы? – спросила я оглядываясь. Во всю ширь перед нами открывалась пристань с лесом мачт.
- Это Илвако.
- Зачем мы здесь?
- Пообедаем.
- А ближе ничего не было?
Алек смутился и я пожалела, что была такой бесцеремонной. Может быть он действительно голоден. А уехал так далеко от Астории, чтобы его не увидела со мной Марианна. Не хочет осложнять себе жизнь объяснениями с ней. И в этом случае он прав. Я вздохнула.
- У меня нет денег на ресторан.
Алек воодушевился.
- Могу я угостить тебя? Ну, хотя бы в компенсацию того, что увез так далеко.
- Шутишь? Это я вся по уши в долгах перед тобой: ты вытащил меня из под ареста, свозил к мессе, а теперь ещё хочешь накормить… Мне с тобой во век не расплатиться.
- Хорошо, давай посчитаем. Представь, что вытаскивание тебя из под домашнего ареста я сделал из профессионального долга. Ну, как врачи: оказывают первую помощь. Совершенно бесплатно. Это раз.
Он отогнул один палец.
- Поездка к мессе – это был мой христианский долг и он оплачен. Это два.
Он отогнул второй палец.
- А в ресторане ты меня проконсультируешь по яхтам. Какие они бывают, какого класса. Ты же знакома с яхтами?
Я недоверчиво улыбнулась. Алек подбодрил меня:
- Твоя консультация стоит обеда? - И не дожидаясь ответа, продолжил: - Три! Пошли!
И протянул мне раскрытую ладонь. Я колебалась.
- Ну, а если тебе не понравится моя консультация?
Алек пожал плечами.
- Тогда будешь должна. На счет денег – не переживай. Тебе скоро выплатят возмещение.
- За что? – удивилась я.
- Разве миссис Харди не говорила тебе? – в свою очередь удивился Алек.
- Нет.
- Она подала иск на газету, за ту фотографию…
Меня обдало жаром. Ну вот. Теперь и Алек видел эту мерзость. Я не знала, куда провалиться со стыда и закрыла лицо руками.
- Что ты? – испугался Алек. - Тебе нехорошо?
- Не напоминай мне. Мне так стыдно!
- О чем ты? Это им должно быть стыдно! Но так как стыда у них нет, то будет справедливым получить с них чек. Кстати, редактора уже уволили.
Позже, в ресторане мы снова вернулись к этой теме. Алек рассказывал мне о папарацци, о том, как они осложняют жизнь известным людям. А иногда и убивают. Как это случилось с принцессой Ди.
- Они прямо как наркокартель… - сказала я вслух, – преследуют и преследуют. До самой…
Я вдруг спохватилась.
- Так, что ты хотел узнать про яхты?
- Ну, - Алек почему-то смутился. – Возможно, я буду покупать яхту и хотел бы знать, какие они бывают и легко ли ими управлять.
Я задала ещё пару вопросов, а дальше я только рассказывала и рассказывала. И за обедом в ресторане. И после, когда мы прогуливались по пирсу, вдоль отдыхающих лодок, катеров и яхт.
- А ваша яхта? Какого класса она была? – спросил Алек и внутри у меня всё оборвалось. «Была». Он говорит так, как будто её нет.
- Я не хочу говорить о «Нике», - сказала я и отвернулась. Голос мой дрогнул и осекся.
- Я обидел тебя, Софи? – спросил Алек.
- Пожалуйста, - я начала объясняться, с трудом выговаривая слова, - если не хочешь причинить мне боль, никогда, никогда не говори так, словно мои родители погибли. Я в это не верю. – Голос мой окреп, я почувствовала прилив сил. – Они – живы! И «Ника» - самая прекрасная из яхт – на плаву! 'Ника' - наш дом. Мой дом. Моя родина.
Я воодушевлялась всё больше и больше.
- После страшного шторма, после того, как в неё ударила молния, после пожара – «Ника» хранила нас до самой Аляски. А когда мы уходили от пиратов, она развила такую скорость, что любой гоночной яхте это и не снилось! Она - живая. И она не могла погибнуть!
- Какая ты… - вдруг сказал Алек и взял меня за руку.
Это меня остановило, я перевела дух. Плакать больше не хотелось.
Алек смотрел на меня широко распахнутыми глазами, и я не знала, чего в них было больше: удивления или восхищения.
Прощаясь у двери дома Харди, Алек Макалистер пожал мою руку и сказал:
- Прости, Софи, но ты очень необычная девушка.
- Что не так? У меня какие-то лишние части тела?
- Ты очень… настоящая.
- Настоящая? – я рассмеялась, - Такого комплимента мне ещё не делали.
20. Предательство
Всю следующую неделю ко мне безуспешно пытался прорваться Джо. Но мне не разрешали даже подходить к телефону. Я лишь послала Джо из окна воздушный поцелуй, а потом с работы пришел Том и долго о чем-то говорил с ним у забора. И Джо ушел.
В этот раз арест был настоящий, без Интернета и электронной почты. Я села за учебники. Математика давалась мне с трудом, зато я перечитала всё, что было задано по литературе, социологии и биологии до конца года. Меня даже увлекли законы Менделя и я стала размышлять о генетике. Вот откуда могут быть у Джо серые глаза? Он же чистокровный индеец. Я видела его маму и бабушку, вспоминала их темные, почти черные глаза. И его отец тоже был индейцем. «Человек с ледяными глазами» - называли его. Но ведь «серые глаза» это же рецессивный признак и он должен быть подавлен.
Понемногу я стала перебирать всех своих знакомых, их родителей и других родственников. В остальных случаях законы Менделя действовали. Как на горохе.
Мне вспомнился Алек, его длинная, вытянутая фигура. И Марианна – толстенькая, с чуть
