Вернитесь на 635 и смените тактику.
663
Но тут громыхающие шаги Каратаны, что неумолимо приближались, неожиданно смолкают. Обернувшись, вы понимаете – дракон потерял вас из виду за облаками серных испарений. А между вами и Каратаной, на скале из застывшей магмы показался Коннери. Напарник просчитал маршрут белого демона и собирался атаковать его, когда гигантская ящерица пробежит рядом.
Однако дракон вас не видит и вместо преследования лишь злобно крутит головой.
Если у вас есть
Иначе 617
664
– Покажи ему, – хрипит позади Браннибор.
Что?
– Я вижу… в мешке… корона, – еле слышно говорит конунг. – Покажи ему.
Какого черта, что это даст? Вы оборачиваетесь к конунгу, но тот закашлялся и ничего добавить не сможет.
Достанете из мешка корону 627
или не будете этого делать (тогда вернитесь на 654 и попробуйте что-то другое)
665
– Меч, – повторяет Коннери, раздумывая о чем-то своем.
– Им я убил Маэрриэнн.
– Что? – не удивляться у вас уже не получается
– Когда я прорвался к ней через площадь, костер уже пылал. Сзади был частокол из алебард, впереди – только дым и ее глаза. Она даже не кричала, хотя пламя уже пожирало ее ноги, только неотрывно смотрела на меня, и в глазах была такая надежда… – Коннери на миг зажмуривается от страшного воспоминания. – Тогда мало кто успел разглядеть – я шагнул в огонь и ударил ее в самое сердце. Подаренным ею клинком. Так было.
Напарник оставляет вас и медленно, по-старчески ссутулившись, движется к выходу. Вы ошарашено смотрите ему вслед. Да как же… да что ж такое, что ж за день такой. В этот момент вы хотите лишь одного – найти и отдать старику этот чертов меч, призрак которого он тащит на своих плечах, как подвижник волочит тяжеленный крест. Да как он жил вообще все эти годы с такой ношей?
– Если выберемся отсюда, старикан, – негромко говорите вы ему вслед, – мы с тобой обязательно вскроем сокровищницу Вильгельма, если потребуется – всю дворцовую стражу положим мордой в пол. Всю!
Что-то несильно толкается в вашу сжатую ладонь, наполняет ее, оттягивает вниз. Несколько секунд вы, тупея от бессмысленности происходящего, рассматриваете меч, очутившийся у вас в руке. Великолепный клинок, эльфийские руны на клинке, рукоять из кожи морского дьявола. Как?!
А потом вы вдруг понимаете:
– Погоди, – вы догоняете напарника, хотя мышцы категорически протестуют против любых резких движений.
– Помнишь… я не загадал тогда желание, хотя и держал в руках… короче, я не знаю как… в общем, вот, – и вы протягиваете Коннери злополучный меч, кляня в душе собственное косноязычие.
Легендарный ведьмак смотрит на эльфийский клинок безо всякого выражения на лице. Потом берет его, с размаху вгоняет в щель в скале и бьет ногой в рукоять. Клинок переламывается, издав жалобное 'дзинь'. Лицо у Коннери такое, будто он только что убил змею, заползшую в сапог.
– Я твой должник, – говорит он. – Идем?
И вы следуете к выходу под недоумевающими взглядами великанов. На сердце у вас, тем не менее, царит странное спокойствие. Дело сделано. Причем, в глубине души, вы понимаете, что в этом походе не один только Коннери одолел демонов своего прошлого. Потому что так безмятежно, как сейчас, вы – да-да, лично вы, – себя не чувствовали уже очень давно. Странные мысли для усталого израненного человека, который и ногами-то еле передвигает, но это так.
Мир оказался состоящим не из одного лишь дерьма. И это открытие вас радует. Кто-то в дерьме безропотно тонет, кто-то его разгребает и идет дальше. Жизнь продолжается. 681
666
На каменном балконе, расположенном прямо над закрывшейся пастью Обелиска Дракона стоит верховный жрец Бурулак. Заламывая руки, он изрыгает проклятья на голову стоящего рядом с ним хмурого конунга горного клана.
– Ты погубил наш народ, – визжит жрец. – Твое имя будет проклято в веках, им будут называть паршивых коз и детей, родившихся безголовыми. Ты пустил чужеземцев в храм, и они пробудили того, кто спал десятки веков. Не я ли говорил тебе, что Ледяной Ужас все еще не умер, а лишь дремлет в недрах черной горы?
Жуткий рев, идущий изнутри вулкана, срывает с насиженного места тысячи птиц. С тревожным клекотом они начинают кружить над скалами, наблюдая сверху творящееся в лагере великанов безумие. Женский плач, крики, мечущиеся носороги – богиня Паника сегодня пирует на плато горных великанов. Из неприметных щелей со склонов вулкана прыгают вниз ополоумевшие от страха жрецы и тролли, стремясь покинуть древнее обиталище, внезапно ставшее жуткой западней.
– Хватит камлать, Бурулак, – обрывает его беловолосый. – Твой плач наводит на меня тоску. Ты развешивал туманную завесу намеков, чтобы никто не пытался заглянуть в жерло вулкана, но никогда не говорил прямо, что Каратана жив. Лучше объясни мне, безголовому ребенку, почему Ледяной Ужас, чья сила равна богам, все еще не вырвался на свободу?
– Да потому что двое твоих протеже, задохлики в черных одеждах, бегают от него по дну вулкана, словно мыши от кота. Уводи клан, пока не поздно, рассейтесь по горам – быть может, хоть так ты частично искупишь свою вину. Вот-вот Каратана расправится с ними, слизнет их, как муравьед мурашей – и выйдя на свободу, он не пощадит никого.
Браннибор задумчиво произносит, будто размышляя вслух:
– Я правильно понял? Два человека до сих пор сражаются с Каратаной? Всего два? Причем люди, а не сыны горного клана?
Его руки начинают развязывать расписной кушак, которым он подпоясан.
– Знай же, о мудрый Бурулак, – худшего позора в своей жизни я не переживал. 649
