Таким образом, формальных причин для задержания 'туриста' не было, и он был отпущен, каковой свободой и воспользовался в этот же день, улетев на Землю на попутном 'грузовике'. Хотя его космическая страховка позволяла дождаться и более комфортабельного транспорта. Конечно на Земле его 'разработку' предполагалось продолжить.
Далее генерал Шутов довёл до собравшихся, что таймер деструктора, неясного происхождения, был установлен на 120 часов – время, когда заминированный 'Меч-39' должен был по плану находиться уже в тоннеле. Что гарантировало экспедиции бесследную пропажу.
Эксперты СБ долго спорили, однако всё же сошлись на том, что вояж робота 'СРР-78' служил прикрытием настоящего минирования, произведённого при участии покойного майора Шаповалова. В то же время, если бы полёт робота остался незамеченным, то г. Ульм, предположительно им управлявший, мог бы этот полёт повторить, уже с настоящим взрывным устройством. И только интуиция полковника Кондратенко… ля-ля-ля и так далее.
Нужно сказать, что, несмотря на секретность, о цели предстоящего полёта 'Меча-39' многие на Базе догадывались. Но держали язык за зубами. Однако, информация, что его капитан всё же спас судно, а может быть и всю станцию от заложенной саботажниками бомбы, получила широкое распространение. Уже никто не хихикал за его спиной, когда он появлялся в коридорах, иногда со своим любимцем на плече. Напротив, даже незнакомцы уважительно раскланивались при встрече и просили разрешения погладить кота: разошёлся слух, что бомбу нашёл именно он, 'благодаря своему необычайному обонянию'.
За сутки до вылета капитана в его каюте на 'Мече' посетил фельдъегерь и вручил только что полученный на его имя 'фирменный' пакет из Российской Академии Наук. Впрочем, имени на пакете как раз и не было. Был штемпель Министерства обороны России и текст:
'Секретно'
'Проект Дальняя дорога',
'Капитану судна'.
Вот и всё, что там было написано. Капитан расписался в книге, отпустил посыльного и вскрыл пакет. В нём не было ничего, кроме флешки. Капитан пожал плечами и вставил ей в гнездо компа:
— Маруся! Проверь, что там!
— Вирусов нет, Кэп. Только, короткий видеоролик. Воспроизвести?
— Давай!
На экране дисплея перед полковником появилась сидящая в инвалидном кресле сухонькая старушка в больничном халате. На левой руке у неё имелась лангетка, к правой руке подходила трубочка капельницы, оканчивающаяся у закреплённой на стойке медицинской бутылки с каким-то лекарством. Несмотря на довольно плачевное состояние пожилой дамы, похоже она продолжала вести довольно активный образ жизни, поскольку на её коленях лежала компьютерная клавиатура.
Старушка подняла глаза, посмотрела в камеру выцветшими голубыми глазами, и капитан почувствовал в её взгляде несгибаемую волю.
— Здравствуйте, капитан! Я, к сожалению, к моменту записи этого послания, ещё не знаю вашего имени. Меня же зовут Ольга Макарова-Петерс. Петерс – это фамилия моего мужа, он давно умер. Он был учеником моего отца, академика Макарова. Я тоже была его ученицей. И, позволю себе немного похвастаться, мы с мужем довольно много сделали в развитии его теории.
Теперь очередь за вами – практиком. Честно говоря, я собиралась лететь с вами. Несмотря на мои уже почти семьдесят, я практически пробила разрешение. Но случилось, увы! непредвиденное: мой мобиль взорвался, когда я выруливала со стоянки перед институтом.
— 'Хорошо, что лёгок телом, отлетел, а то б конец!' — Старушка скупо улыбнулась. — Мобиль разнесло, а меня швырнуло через придорожные кусты на газон. Я отделалась переломом левой руки и правой голени, даже сотрясения мозга не случилось. Теперь меня постоянно сопровождают симпатичные молодые люди и девушки с пистолетами. Но лететь с вами мне в результате запретили категорически и безоговорочно.
Я вам рассказываю это, капитан, не для того, чтобы вы меня пожалели, я выжила и проживу ещё, надеюсь, пять-шесть лет. А чтобы вы приняли все возможные меры безопасности. Никак не могу понять, кому мы перешли дорогу, ведь я думала, что наши исследования направлены на благо всего человечества? Оказывается – не всего! И этот кто-то располагает серьёзными финансовыми средствами и возможностями…
'Даже более серьёзными, как оказалось!' — подумал капитан.
— Кому-то не по нраву даже мои теоретические изыскания, что уж говорить о прямых опытах, которые будут производиться на вверенном вам судне и с вашим участием! Будьте настороже, капитан! Не подумайте, что перед вами просто ушибленная, выжившая из ума старушонка. Отнеситесь серьёзно к моему предупреждению. В ваших руках будущее человечества, не выроните его!
Мой отец… — старая леди закашлялась.
Появившаяся из-за границы кадра рука в белом халате протянула ей прозрачную кислородную маску и женщина, кивнув в знак благодарности, прижала её к лицу. Подышав кислородом секунд тридцать и восстановив дыхание, Ольга Макарова продолжила:
— Мой отец всегда верил, что пассажиры и экипаж несчастного 'Артура Кларка' могли остаться в живых. И всегда корил себя, что он не смог принять достаточных мер, чтобы прийти к ним на помощь. Он завещал это мне, но я, вы видите, тоже не поспеваю. Может быть, вам удастся спасти их? А если нет, то хотя бы найдите и похороните их по-человечески.
— Пора, Ольга Анатольевна! — раздался негромкий голос за кадром, и старушка понимающе кивнула.
— Ну, всё, мне пора на процедуры. Опять будут мять мои старые кости и накачивать лекарствами. Счастливо вам, капитан! Мудрости вам и удачи!
Леди махнула правой рукой с зажатой в ней кислородной маской и улыбнулась на прощанье. Ролик закончился.
— Спасибо на добром слове, Ольга Анатольевна! — пробормотал погрузившийся в раздумья капитан, как будто дочь академика Макарова могла его услышать. Её предупреждение запоздало, но от этого не стало менее весомым. Кто-то был против его миссии, и этот кто-то вряд ли успокоился.
Капитан вздохнул и переключился на сегодняшние, неотложные дела:
— Маруся, как идёт подготовка?
— Техники монтируют антенные секции 'тоннельного радио', уже заканчивают, так что график соблюдается. Останется протестировать, это не больше часа. Сменилось отделение десантников, патрулирующих обшивку, у них без происшествий. У вас через 5 минут общее построение в шлюзе, официальная постановка задачи. Экипаж уже в сборе. Всё.
— Спасибо, Маруся! А где Маркиз?
— Он на камбузе, наносит очередной визит Давиду. Тот его покормил и побеседовал с ним, но не по- русски, а на каком-то диалекте грузинского, так что я плохо поняла, что он говорил. Что-то ласковое.
— Главное, чтобы Маркиз понял!
— У них, похоже, полное взаимопонимание. Сейчас Маркиз спит, снова в его гамаке. Мне кажется, Давид его перекармливает, капитан!
— Я сам ему скажу, ты не выходи из образа. Как у тебя дела с Арнольдом?
— Приятный молодой интеллект! Немного зашоренный и тормозной, но я его разовью! Проблем нет!
— Хорошо, я на построение!
Капитан надел 'парадную' куртку, которая отличалась от повседневной только своей относительной новизной, да ещё тем, что на ней были приколоты, по настоянию шефа колодки орденов и медалей. Открыл дверь и направился в станционный шлюз, который один мог вместить весь экипаж 'Меча' в полном составе. В коридоре это было бы неудобно.
Экипаж уже стоял, построенный в две шеренги. Старший помощник, майор Стрижаков отдал
